На ее лице мелькнула досада. Она подобрала рюкзачок и покачала головой.
— Ну не здесь же…
— Именно здесь!.. — Давид решил, что больше не даст себя одурачить и получит свое здесь и сейчас.
— А вы не боитесь?
— Чего? — он загородил выход из беседки.
— Грозы, например.
Он отрицательно помотал головой и перехватил Марьяну, попытавшуюся проскользнуть мимо него. Давид припер ее к столику в центре беседки и заглянул ей в глаза. В полутьме они отливали зеленым, как у кошки. Поцелуй вышел глубоким, долгим и кружащим голову. Она слегка прикусила ему нижнюю губу, все еще упираясь ладонями ему в грудь, но он уже знал, что победил. От нее пахло дождем и кофе, его любимыми ароматами.
— Не боюсь, — запоздало ответил он.
— Оборотней тоже не боитесь? — ее голос прозвучал с возбуждающей хрипотцой.
Он медленно покачал головой, чуть отстранившись и разглядывая ее. Коснулся щеки, провел пальцем вниз, по шее, до соблазнительной ложбинки.
— Ну и ладно, — вдруг согласилась она и обвила руками его за шею.
Больше у нее не получится его одурачить. Он крепко обнял ее и подсадил на столик, вклиниваясь между ее бедер и терзая поцелуями восхитительно горячий рот. Нетерпеливое предвкушение сменилось упоением победы. Не торопиться.
Марьяна чувствовала острые покалывания в затылке, ее кошачья натура всегда так реагировала на электризацию воздуха. Она притягивала молнии. Если гроза застигнет ее
здесь, то жди беды. Но хуже всего было опять ощущение чужого взгляда, появившееся с приходом Давида. Кто-то следил не за ней, а за ним! Она заторопилась, сдирая с него и себя одежду, ставшую такой лишней, отдаваясь во власть жадных колючих поцелуев мужчины, чтобы поскорей отделаться от случайного любовника. Но этот коварный лис не позволил ей сделать все быстро. Он проник в нее и стал двигаться с томительной осторожностью, то почти целиком выходя из нее, то медленно погружаясь глубже и глубже… ускоряя темп толчков, опьяняя и возбуждая… пока не обезумел окончательно… и не вспыхнул горячей волной наслаждения…
— Черт, черт, черт!.. — простонала Марьяна, выгибаясь и царапаясь.
Он закрыл ей рот поцелуем, все еще находясь в ней. Она зашипела и попыталась отстраниться. Ей надо успеть до грозы!..
— Это какое-то безумие… — выдохнул он и ослабил хватку.
— Да…
Она ухитрилась поменяться с ним местами, прижимая его к столику в беседке, и скользнула перед ним на колени, спуская ему брюки до щиколоток с недвусмысленным намерением. Он послушно откинул голову, уперся руками в столик и прикрыл глаза в предвкушении нового наслаждения, но… Марьяна подобрала с пола рюкзак и одежду, нырнула в заросли маккии и была такова. Стена дождя накрыла старый сад.
ГЛАВА 5
Ей было немного совестно перед Давидом и еще тревожно за него. Ведь кто-то следил именно за ним, а она бросила его в довольно уязвимом положении. Но не в привычках Марьяны было долго терзаться угрызениями совести. Оказавшись в убежище церкви, она напрочь забыла о Давиде.
Мрачная темнота пространства Марьяну не пугала. Кошка прекрасно видела в темноте, разве что на слух теперь полагаться было нельзя. Гроза гремела над головой, оглушая и нервируя женщину. Ее рассуждения были просты. Винодельня
располагалась рядом с церковью, значит, где мог быть старый винный погреб? Разумеется, под церковью! То-то старый Шастелли занервничал, когда Давид заявил ему, что надо вскрывать мраморный пол. Правда, совершенно непонятно, почему семья сама не открыла погреб. Ведь там могло сохраниться вино… страшно подумать какого года… ну или превратиться в самый дорогой винный уксус. Предков они не хотят тревожить, ха!.. Или же они просто выдерживают интригу, чтобы потом разыграть главный козырь и выставить коллекцию старинных вин на аукционе Сотби где-нибудь в Гонконге или Нью-Йорке?
Церковь сильно пострадала от времени. В одной из стен виднелась трещина, сквозь которую задувал ветер, когда-то прекрасные витражи были разорены, алтарь стоял в полном запустении, и только подпорки лестницы, ведущей к звоннице, свидетельствовали о том, что церковь начали приводить в порядок. Марьяна распласталась на полу, приложив ухо и постукивая костяшками пальцев по мраморным плитам. Она вся превратилась в слух, тщетно пытаясь уловить пустоту, которая бы свидетельствовала о скрытом погребе. Интересно, а как Давид определил, что в фундаменте трещина? Может, зря она теряет время? Он мог тут все обыскать до нее и даже найти то, что сейчас искала она. Марьяна добралась в своих простукиваниях до алтаря, который отделялся от остальной части церкви ступеньками, и уселась на полу, задумавшись. Будь она на месте первых Шастелли, только приехавших на Корсику, где бы еще, кроме церкви, она разместила погреб? Некое полузабытое воспоминание… неуловимая ассоциация… смутная мысль мелькнули в памяти и пропали. Марьяна нахмурилась и обратила свой взор к северной стороне, которая, по словам священника, давала усадку. Подошла к ней и провела ладонью по стене. И только тут заметила зияющий пролом в полу… сделала к нему осторожный шаг… В следующий миг на нее обрушилось что-то тяжелое, обдав зловонным дыханием. Не удержав равновесия, Марьяна рухнула в темноту, ударилась головой о камни и потеряла сознание.