Мама. Зачем он напомнил про маму?
— Я тебя ненавижу, — сказала она тихо.
Вампир посмотрел на неё расстроенно.
— Ада… Чёрт! Поверь, мне тоже так не нравится! Я укрепляю твои худшие представления о нас, а хочется наоборот. Я дам тебе взамен, что попросишь, клянусь! Ты помогла мне, не имея ни малейшего повода, скорее напротив! Уверен, мы договоримся просто как два цивилизованных существа!
— Ты секунду назад намекнул, что у тебя больше одного повода для шантажа! Очень цивилизованно!
— Время поджимает! Мы обсудим твои условия! Завтра. А сейчас, пожалуйста, отправляйся в «Розу ветров» с подружкой. Пожалуйста! Другого случая не представится! Ты пойдёшь?
Ада прикрыла глаза. Если она насолила бриттам, об этом и правда лучше узнать заранее. Как и о том, почему они безбоязненно атаковали племянника Графа Миссури.
— Да. Пойду.
«И предам тебя при первой же возможности».
— Знаешь, меня задели твои слова о том, что Род верит блогерам, а с вампирами на самом деле не общается. Не хочу быть такой! Можно я сегодня выпью коктейль у вас в баре?
С этого всё началось. С неумелого вранья. Роз колебалась, но отказать не могла.
«Наверное, для неё я тоже девочка-паранойя, — подумала Ада с тоской. — Особенно после представления Гвидиче. Она даже не подозревает, что он через них добирался до меня, подонок бессовестный!»
В «Розе ветров» Аде досталось чудесное место с хорошим обзором. Она нашла в сети фото Джонсона и пробежала пустыми глазами по русско-древнеанглийскому словарю, выложенному в свободный доступ, но, конечно, ничего не запомнила. Роз занималась посетителями, они переглядывались. Ада салютовала ей бокалом.
Сегодня тут была живая музыка, и музыка помогла расслабиться. Полный брюнет на сцене играл на гитаре и пел глубоким баритоном «The good, the bad and the crazy» Имани. Ада качалась в такт, следя за его пальцами на грифе.
Нужные ей вампиры пришли ровно в час: трое во главе с долговязым блондином, чей лоб слева рассекал полученный при жизни шрам.
Они подозвали официантку, и Ада сделала то, что умеют, в общем, все люди — сосредоточилась и выделила из общего фона один звуковой поток. Разве что слух байханта позволял различать больше звуковых потоков, чем слух человека. Постепенно она начала улавливать отдельные фразы Джонсона и компании.
Сперва Ада понимала только местоимения. Вампиры говорили не так как университетский преподаватель древнеанглийского — ожидаемо, но обидно. Понадобился ещё коктейль и десять минут, наполненных паникой, и лишь затем сознание сложило тексты из учебника с живой речью, акцентом, заимствованиями и кучей иных вещей, каждая из которых заслуживала диссертации. Но Аде было не до диссертаций. По спине у неё бежал холодок.
—…точно она?
— Точно. Подопечная охотника. Надо же. Праздновать пришла?
— Посмотрела на голого римлянина и решила его тут склеить?
— Если ей нравится расчленёнка.
В глазах потемнело, и вместо сцены софиты выхватили из пустоты исчерченную тенями поляну с деревянным крестом и прикованным к нему окровавленным вампом.
Но брюнет был здесь и продолжал петь.
“Everybody wants to be
My enemy-y-y-y-y…”*
— Плохо, что он ушёл. Теперь убрать будет сложнее.
— Ничего, зато трижды подумает, прежде чем вмешиваться. Чего бы гнида из себя не строил, шкурка своя ему дорога. И защитить её сам принцесса не в состоянии.
— Но Граф…
— Граф на него, похоже, забил. Ладно, как бабка?
— Ушла в неоплачиваемый отпуск, — говоривший иронизировал. — Надолго. Честера он не видел.
— Хорошо.
Бабка, Честер… Ада сделала мысленную зарубку спросить про возраст медсестры, забиравшей кровь у Гвидиче.
— Кстати, Лиззи уверена, будто знает, почему его подослали. Цифры!
Джонсон разозлился.
— Я в курсе. Она достала меня. Только человеческих преступлений нам не хватало! Сама проглядела, сама пусть выпутывается! Хорошо хоть Старик мыслит шире.
Ада заказала третий, безалкогольный, коктейль и сделала дурацкое селфи, заодно рассмотрев, кто сидит позади. Как ни странно, в вампирском баре пока из вампиров были только безопасники и девушка с синими волосами, танцующая у сцены. Остальные столики занимали пришедшие поглазеть на кровососов смертные.
— Есть идеи, какой будет новый план?
— Не наше дело. У Старика всегда есть план, только его нужно согласовать… со всеми участниками.
— Но нас точно не…
— Нет! Я ведь говорил уже, успокойся! Вы клану нужны. Чёрт, сегодня даже девицы не радуют… Чтоб он провалился, этот Гвидиче!
— А охотница, между прочим, ничего. Наверное, сладкая!
— Не вздумай пробовать! Не хватало ещё с Арком собачиться, он и так не в себе!
— И чего он над ней так трясётся?
— Кусок Родины, — смешок. — Не просто русская, а из Ордена. Возраста дочери, которая могла бы быть. Подожди лет пятнадцать, поменяй пару стран, и поймёшь.
Повисла пауза, и вампиры пустились обсуждать телеса других посетительниц. Как показалось Аде, без огонька. Около двух ночи они ушли, и после бар покинула и Ада.
***
Они снова ёжились друг напротив друга в лесу. Байка пересказывала разговор в баре на древнеанглийском, стараясь ничего не добавлять и не переиначивать. Некоторые фразы, видимо, остались непонятыми, и Ада воспроизводила их механически. Давиде слушал, покачивая сигарету в руках.
— У тебя феноменальная память.
— Угу. Сильно на неё не рассчитывай.
— Почему ты не в университете?
Кажется, вопрос задел за живое.
— Дорого.
— А гранты? С твоими способностями ты бы легко могла…
— Нет, не легко! — она плотней запахнула куртку. — Есть куча условий, которым я не удовлетворяю. Тема закрыта.
— Странно… Я бы помог, когда будешь готова.
— Со своими проблемами разберись.
— Разберусь. Благодаря тебе, возможно, быстрее.
Что-то в её взгляде, неожиданно взрослом, заставило нутро похолодеть. Давиде не терпелось посмотреть её документы. Девчонка была сокровищем, незавершённой скульптурой, ждущей своего Пигмалиона. Он собирался им стать.
— Держи, — рулон купюр лежал на ладони увесистым мячиком.
— Что это?
— Оплата. Полторы тысячи. Ада, я действительно хочу договариваться и сотрудничать, а не шантажировать и принуждать.
Дав был уверен, что она откажется, но Ада вздохнула и брезгливо взяла рулон двумя пальцами.
— Спокойной ночи.
***
Весь день, сражаясь с недосыпом, Ада пережёвывала одни и те же мысли, а ей мешали. Приближалась Ночная Ярмарка, и в Краствил стекались туристы. Во многих городах устраивали нечто особенное в честь пятнадцатилетия Легализации, и Краствил не остался в стороне, сумев заполучить шикарных гостей: Аркентонский цирк и популярный вампирский оркестр. Стоимость проживания здесь была ниже, чем, например, в Вемпасе, поэтому люди, имевшие планы на Вемпас, тоже хлынули сюда.
Посетители в магазине с самого утра не кончались. Каждый второй желал поболтать и узнать, куда сходить вечером, а старожилы жаловались на очереди.
А Ада то и дело проваливалась то в эту ночь, то в предыдущую, но из-за суеты была не в состоянии основательно всё обдумать.
Бритты организовали покушение на Давиде Гвидиче. Уже очень плохо — по законам сообщества Алонсо теперь имел право на ответный ход, и вылиться всё могло в резню, в которой пострадают и смертные. Но если Алонсо по совершенно неясной причине дал на операцию согласие… Тогда Давиде в ловушке, и Ада там вместе с ним. Он мог заставить её работать на себя, а мог и продать в обмен на помилование — у вампиров была мода на байхантов-любовников, в том числе похищенных и полностью подневольных. Где искать помощи, Ада не знала: в США люди остерегались баев как воплощённого кошмара о ГМО, и от друзей она бы предпочла скрывать свою природу столько, сколько это возможно. Орден вызывал подозрения после того, как Джонсон не захотел из-за неё ссориться с Листасом. Лина она не втягивала, чтобы не подставлять. Оставался куратор. Но куратор никогда ей не доверял, и если он поймёт, что Ада затеяла, её депортируют. И тогда она не жилец.