В обеденный перерыв Ада обнаружила себя в новом чате: Роуз создала его на троих, сообщив, что некий импозантный мужчина передал ей записку с инструкциями. Роду вамп велел повторно вступить в Орден, Роз — посетить клуб «Мотылёк». Род подтвердил появление на счёту нужной суммы, и отныне Спайсы были у итальянца под колпаком. Мало ли за какие услуги им перепало? Мужик из ломбарда грозился распустить небылицы про Роз на пустом месте, Гвидиче бы в довесок предъявил чек.
Почти в конце смены вампир снова ей написал, приглашая на разговор. Ада согласилась, не раздумывая: логово вампира стоило посетить, чтобы понять, как избавиться от хозяина. И избавляться надо было как можно быстрее, пока он её к себе подпускает, и пока на его голову и так полно претендентов.
Добираться до найфа пришлось через центр с его вечерними пробками, крадущими время и распаляющими раздражение. Сегодня затор особенно затянулся, и случился он из-за протестующих. На площади монтировали сцену и декорации к Ярмарке, и возле ограждения собралась пара дюжин человек с яркими плакатами.
«НЕТ КРОВОПИЙЦАМ!»
«СПАСЁМ СВОБОДУ НАШИХ ДЕТЕЙ!»
«
Лозунги подняли Аде настроение: в Штатах не перевелись нормальные люди.
Она припарковалась за пару кварталов до нужной точки и дошла пешком, отгородившись от мира очками и кепкой. Гвидиче арендовал жильё в самом престижном районе города, а точнее пригорода, где хозяев прятали высокие ограды, и шпили на заборах блестели серебряными наконечниками.
Ворота открылись автоматически, по звонку. Дверь особняка распахнул приятный пожилой мужчина в деловом костюме.
— Проходите, мисс, синьор будет рад. Мисс, будьте добры, сдайте оружие.
Под широкую футболку она нацепила кобуру с Глоком, и расставаться с ней не хотела. Она медлила, и в прихожую явилась Нэнс. С дворецким Ада готова была поспорить, но вампирша меняла расклад сил. Подчинившись, Ада отстегнула ножны и кобуру, бросив их в предложенную корзину. Нэнси заглянула ей в рюкзачок, а потом без церемоний принялась прохлопывать одежду. На уровне бёдер Ады глаза у вампирши расширились, и лицо вытянулось от детского удивления.
— Штаны снимать не буду, — предупредила Ада.
— Это же неудобно!
— В штанах или без штанов?
— Цепи из швов доставать неудобно!
— Может быть. Честно говоря, не пробовала, и надеюсь, не придётся.
Пробовала, конечно.
Нэнс медленно моргнула.
— Ладно.
Аду провели в столовую ошеломительного размера с кремовыми обоями. Одна комната вмещала гарнитур на восемь стульев, диванчик, комод и шкаф с расписной посудой. Ада примостилась на краю дивана, сохраняя свободу перемещения.
— Что Вам подать? Чай, кофе, лимонад? — британский акцент дворецкого придавал происходящему сюра.
— Ничего, спасибо.
— Мисс, вы же в гостях! Подать напитки — моя обязанность! Не обижайте старого Оскара! Выберите что-нибудь, я принесу, а пить или не пить решите после?
Он был невозможно милым, и Ада уступила.
— Чай с молоком.
Брови Оскара поползли вверх.
— Вы пьете чай по-английски?
— Не совсем. В России тоже есть такая традиция, хотя она пришла из Англии. Или из Татарстана. Я не уверена.
— Так Вы русская? Изумительно! Обожаю Чехова! Значит, чай с молоком. Превосходно!
Дворецкий вышел, и Ада осмотрелась уже основательно. В её распоряжении были как минимум стулья и тяжёлые подсвечники. И картины. И осколки посуды, если до неё добраться.
Ада прислушалась. Как она и опасалась, звуки не выдавали присутствие в доме кого-то кроме Гвидиче, Геррато и дворецкого. Новой охраны не было — римляне кинули своего принца.
Соответствуя поговорке про чёрта, «принц» немедленно возник на пороге ухоженным щёголем в вишнёвой рубашке и широких брюках. И, внезапно, босым. Ни дать ни взять аристократ после медитации в японском саду камней. Но Ада не льстилась на его оболочку. Под личиной изнеженного юноши скрывался пятисотлетний торгаш, коварная тварь, с которой ей не потягаться. Она лишь надеялась его удивить.
— Привет ещё раз! — Давиде уселся напротив, излучая доброжелательность. — Всё хорошо?
— Пока да.
— И у меня пока, — заметил он с ухмылкой. — Ада. У тебя документы с собой?
Он имел право их запрашивать, ведь она представляла потенциальную угрозу. В целом, американское законодательство в отношении вампиров и охотников служило отличным примером системы сдержек и противовесов, когда и той, и другой стороне позволялось многое, но с ведома друг друга. Охотники не отчитывались о регистрации байхантов, однако если бай раскрывался, вампирам предоставляли его данные. Ведь своих баев либеральные Штаты не вывели, приглашали модификантов из стран, где граждан почему-то с рождения настраивали против кровососов. И как же так получилось?..
Достав бумаги из рюкзака, Ада передала их Давиде. Там сперва перечислялись формальные показатели: сила, скорость, острота слуха и обоняния. У неё каждый пункт был на высоте, близился к значениям чистых охотников Четвёртого. Гвидиче вцепился в показатели глазами как охотничий пёс. Но дальше две строчки всё обрубали.
«Случайные неконтролируемые выходы из состояния мобилизации» и «частичная диссоциация личности».
Вампир нахмурился:
— О чём это?
— Я в боёвке становлюсь другой, теряю часть себя. Если меня инициировать, скорее всего, превращусь в расщеплённую.
«И поэтому инициировать меня нельзя».
Давиде с недоверием покосился на неё исподлобья, словно она произнесла последнюю мысль вслух.
— Подожди. У расщепления и у изменений в боёвке разные механизмы!
Ада даже растерялась. Он что, специалист по изменениям в боёвке?
— Вообще-то точно не известно. Обычно в расщеплении винят повреждения нервной системы во время трансформации, но тогда непонятно, почему некоторые структуры потом восстанавливаются, а другие нет. Зафиксированы случаи, когда восстанавливались целые зоны, уничтоженные до инициации! Если дело в травме, почему регенерация запускается выборочно? Есть теория, что дело не в повреждениях, а в блокировке, аналогичной той, какая происходит у некоторых байхантов…
— Да-да, я знаком с этой теорией! Подтверждающие исследования там сомнительные.
«Господи, ты мне ещё расскажи про двойные слепые и плацебо контролируемые!»
— Для не сомнительных нужны крупные массивы данных, а их просто нет: вы убиваете своих неудачных обращённых. Гвидиче, я же здесь не для дискуссий про расщепление, да? Чего ты хочешь?
Послышался звон посуды и стук колесиков, и дворецкий вкатил в столовую передвижной столик с чайным сервизом и блюдом с булочками. У Ады от запаха выпечки свело судорогой голодный желудок. Оскар налил в чашку молоко, потом в него — чай. Откланялся.
Гвидиче, наконец, ответил:
— Договориться. Нам необходимо определиться с твоей оплатой. С настоящей, ради которой тебе будет интересно сотрудничать.
Ада усмехнулась.
— Не желаешь гадать, не кину ли я тебя, обратившись к кому-то другому?
Взгляд вампа вмиг стал пронзительным и тяжёлым:
— Никогда! — он поднял указательный палец, и жест был одновременно и нравоучительным, и предостерегающим. — Никогда так не делай! Если ты кого-то разгадала — или тебе кажется, будто разгадала — не кричи об этом! Ты не лишаешь собеседника оружия, ты саму себя лишаешь опций! Ты умная девушка. Неопытная, но это поправимо. Однако если влезешь в серьёзную авантюру одна, рискуешь не получить больше никакого опыта. Поверь, ты считываешься лучше, чем думаешь. Кстати, попробуй сконы и чай, люди говорят, они божественны.
Ада не притронулась к чашке, хотя следовало признать: кровосос был прав. Не в плане сконов, а в том, что она отталкивала его чересчур откровенно. Так не подобраться для упокоения. И для ответного шантажа материал не собрать.
— Ладно. Хорошо. Допустим. Я хочу услугу за услугу.
На стене настырно тикали часы. Вампир хотел продолжения.
— Какую услугу?
Борясь с сомнениями, Ада осторожно отколола кусочек от айсберга правды: