— Так, — заговорил Гэри напряженно, — ты в боёвку можешь?
— Нет.
— Океей. Смотри, мне нужно быть в другом месте. А тебя надо девать куда-то. Давай к Спайсам.
— Нет!!!
— Ээээ?
— Ну… вдруг за ними наблюдают? И я на второй этаж не заберусь. Может, обратно?
— Перекрыто намертво. Ёперный слон… И босс не отвечает…
Мимо пронеслась ещё одна группа вампиров, уже с транспарантами. Повсюду заводились сигналки, кто-то в громкоговоритель призывал сидеть по домам и отменить приглашения для найфо. Парковка заполнялась другими неудачниками, оказавшимися в заблокированном районе.
— Тогда дуй в жилой квартал и стучи с просьбой пустить тебя.
Ада вздохнула.
— Страшно. Они все друг с другом знакомы, а я не доверяю никому.
— Супер…
Несколько минут Гэри (хотя Ада сомневалась, правда ли он «Гэри») скроллил ленту и обновлял сайт Краствила, где неумолимо прибавлялись красные строчки. Похоже, он ждал отмашки от Гвидиче, а итальянец не торопился отвечать.
— Ладно, — принял он решение, — сиди тут. Ляг на пол и не шевелись. К утру разберёмся.
Порывшись в багажнике, Гэри бросил на заднее сиденье пакет с двумя пистолетами, серебряной портупеей и бутылкой воды. За тонированными окнами Аду было не видно, но она послушно свернулась чёрной загогулиной в закутке между сиденьями. На ней была найтис — модифированная униформа охотников, которая на западе превратилась в модные худи: с отверстиями под пальцы в длинных манжетах и с пристёгивающейся к капюшону маской в пол-лица. Ада примостила на коленях смартфон и наклонилась, устроив завесу для экрана из капюшона.
Судя по новостям, обстановка продолжала накаляться. В Джефферсон-сити осаждали мэрию, в Нэшвилле и Индианаполисе сообщали о погромах. В Краствиле штурмовали полицейский участок. Популярные или хотя бы известные лица кланов поочередно рассуждали о недопустимости насилия, а в Орденах снимали ободряющие тиктоки, раскладывая арсеналы и перечисляя правила поведения при встрече с вампирами. Чиновники разной степени значимости несли пургу о ценности абсолютно всех граждан и о готовности к переговорам. Когда глава Ордена в США и глава Совета вампиров выпустили совместное заявление, Ада осознала главное: чем бы не обернулась эта ночь, всё не будет как раньше. Убаюканные обыватели ощутили вкус страха, а инициированные после Легализации юнцы — вкус власти, которую дарит страх. Пятнадцать лет их пьянило бессмертие, проводимое рядом с родными. Старые найфо наслаждались свободой и передышкой в войне. Но передышка кончилась, ставки выросли.
Рядом опять завопила сигнализация, послышалось металлическое эхо и звон стекла. Через секунду на Аду посыпалось белое крошево. Она сгруппировалась, по привычке пробуя включить охотника, однако Вторая не отзывалась. Пока Ада соображала, что делать, вандалы переключились на другую машину. Ада сжалась, успокаивая сердцебиение, хотя если бы вампиры искали живых, её бы обнаружили без проблем. Её спас их бунтарский кураж и жажда испортить как можно больше имущества.
«Человеческого имущества», — подумала она горько, вспомнив сложную схему с вампирским правом собственности. Через неё страны, принимающие найфо, старались предотвратить бесконечное накопление средств в руках бессмертных. В итоге добились взлёта коррупции, разгула серых схем в высших эшелонах вампиров и кучи преступлений против новорождённой мелочи. Неудивительно, что мелочь пошла вразнос. Удивительно, что Ада, как и многие, до этого момента не считала ситуацию проблемой.
Вандалы ушли. Тянуло дымом. Застегнув портупею и приладив маску, Ада выкатилась из автомобиля. Осмотрелась. Горел мусорный бак и, кажется, не один.
«Идиоты! Вы же сами от огня страдаете! Тела новые, мозги те же!».
Злостью Ада отгоняла страх, но он лип к ней. Она была полностью беззащитна, в торговом квартале, во враждебном городе. Следовало переломить себя и напроситься к кому-нибудь.
Она побежала к жилым домам, огибая участки, где раздавались крики и звуки погромов. Хлопало и гремело будто бы всюду. На востоке (видимо, у мэрии) скандировали «Равноправие! Равноправие!».
Пробираясь вдоль задних фасадов магазинов и кафе, Ада сочиняла легенду на случай, если понадобится. Это отвлекало. Неожиданно ближайшая дверь разлетелась в щепки, выплюнув мятый шар. В шаре угадывался человек. За шаром высыпала компания найфо, один из них подхватил выкинутого толстяка, повернул лицом к остальным, и они начали поочередно наносить ему удары, причём намеренно не в полную силу, а чтобы растянуть удовольствие. Щуплый блондин, вставший к ней вполоборота, транслировал экзекуцию. Толстяк визжал. Аду не заметили, но двинься она хоть на миллиметр, внимание переключилось бы на неё. И она не выдержала.
— Стойте! Прекратите! Прекратите! Не подтверждайте, что они правы!!!
Четыре горящие пары глаз обратились к ней, и Ада вдруг воспарила над этой сценой: четыре разъярённых вампа и она — с закрытым лицом, в портупее из серебра. Располагающий собеседник.
Вампиры явно не рассчитывали на свидетеля, не понимали, кто она, и вопросительно переглядывались.
— Он отказался нам ИК продать! Это нормально, а? Мы зашли в магазин с маркировкой, а гадёныш выстрелил!
У говорящего на футболке правда выделялась дыра с обугленными краями и красным пятном вокруг. Ну и как их разубеждать? Дрожащей рукой Ада убрала маску, стараясь игнорировать поскуливания смертного. Она должна быть искренней. Она обязана быть искренней.
— Вы хотите, чтобы вас дальше считали монстрами? — компания обменялась взглядами. Связки Ады одеревенели. Перчатки, кусок ткани — и прикрывающую её шею и живот портупею даже не снимут — разорвут. А потом разорвут саму Аду. Но она продолжила. — К вам относятся как к нелюдям, зовут нежитью, хотят загнать в гетто, думая, будто вы — чудовища. Докажите, что вы не чудовища!
— Доказать?! — рявкнул тот, кто держал толстяка. — Я это с перерождения доказываю, а получаю г**на на лопате! Теперь пускай люди доказывают! Или люди, по-твоему, не чудовища?!
— Люди научились скрывать, — сказала Ада жёстко. — Они заметают следы и принимают удобные законы. Их простят. А вас не простят, тем более с записью! Этого хотите?
— «Они»? — переспросил кто-то.
По виску скатилась крупная капля пота. Пот пропитывал футболку под найтис и мягкие спортивные брюки.
— Мы, — выдавила она севшим голосом. — Мы.
В порыве, в потоке, она шагнула к вампу с человеком. Медленно, без агрессии, держа руки на виду. Излучая боль и сочувствие. Особенно сочувствие. Слова не имели значения, значение имел состав воздуха — смесь газа, дыма и чего-то большего, мгновенно выдающего фальшь. В Аде не было фальши.
Она сделала ещё шаг, и ещё, пока не встала к ним вплотную. Ада не смотрела на человека, лишь на вампира, в необычные ярко-зелёные глаза. Повторила:
— Мы.
Вампир несколько секунд удерживал её взгляд, а потом оттолкнул мужчину.
— Да ну в жопу! Пойдёмте к мэрии!
И они испарились, прорезав пространство четырьмя молниями. Как будто их и не было.
Ада, наконец, сосредоточилась на мужчине. Сейчас она окажет ему первую помощь, и они спрячутся…
— А ну не трогай меня, шмара вампирская!
Она оторопела.
— Но вам нужно…
— Знаю я, что мне нужно! Вон с моей территории!
Он орал на неё, стоя на четвереньках, шепелявя из-за выбитых зубов. Ада ошалело наблюдала, как он ползёт обратно в магазин, заковыристо матерясь. «В экстремальных ситуациях люди ведут себя нерационально» — предупреждали на занятиях. Предупреждали, но подготовить не смогли.
И Ада отправилась дальше, к самому худшему.
***
Скопившаяся на крыше пыль скрипела под подошвами. Здания вокруг мэрии заняли охотники, Давиде — да и все остальные — видел их снайперов, поэтому ему пришлось довольствоваться деловым центром на отдалении. Но он и отсюда мог разглядеть площадь и десятки собравшихся вампиров. Дав смотрел на них как ястреб на воробьёв.