— Он мёртв! Мёртв!
По клочку, где они находились, снова открыли огонь. Пули чиркали по бронику, свистели у лица, взрывали землю. Гэри дал знак не трогать его, и обматерив всех известных богов, пригибаясь, Ада припустила к Давиде. Мобилизоваться не получалось. Удивляло, что Нэнси не пронеслась мимо.
«Серебро! В ней застрял серебряный патрон, она парализована!»
Давиде тоже понял. Буквально всучив ей Роз, он помчался на подмогу.
— Уводи!
К вампирше шагали ловцы с сетью. Дав подставлялся как полный идиот и подставился: ему досталось серебра, и он замедлился до человеческой скорости. Потом и вовсе распластался рядом с Мэдсом.
«Так, сучка ты бешеная, сейчас же возвращайся, пока мы целы!»
«Окей, но их слишком много! Хватаем вампирчика и фьють! Ага?»
«Ага!»
Вторая послушалась.
К машине пробивались на таком адреналине, что Ада бы после не смогла разобрать, где быль, а где внедрившиеся в сознание кадры из учебных фильмов. Она с трудом, но несёт вампира, отстреливается из пистолета Роз. Гэри, невзирая на травмы, ранит минимум троих преследователей и мужественно ковыляет рядом. Самой Роз приходится пригрозить расправой, чтобы не рвалась обратно. На полдороги Гвидиче избавляется от пуль, и отступление идёт бодрее. Ада прыгает за руль, петляет по городу, путая следы.
Когда в голове прояснилось, она мчалась по шоссе. Не отпускало чувство, что уйти им просто позволили.
— Ехать домой? Давиде, ты слышишь? Ехать домой?
— Нет… — вампир говорил тихо. — Роз, у кого из друзей тебя можно высадить?
— У Дже… Стойте, мне не нужно к друзьям! Нет, я с вами, вы обязаны…
Она разрыдалась, согнувшись к коленям.
Ада направила джип в район, где вроде бы жил Джейк, хотя не знала точного адреса. По пути загорелся дурацкий датчик.
— Бензин кончается. На заправку?
— Гаусс, в багажнике есть канистра?
«Гаусс?»
— Эээ… есть, да.
— Ты серьёзно ранен? — спросила Ада.
— Не, ерунда. Но прыгать на батуте пока не получится.
В безлюдном месте Ада съехала на обочину. Вышла и поняла, что мелко трясётся. В машине она принимала это за вибрацию двигателя. Мэдс возвращался к ней не в виде образа, не картинкой, а в виде телесных ощущений. Надёжные руки, несущие её в комнату и обратно, не сжимая рёбра. Бег через бунтующий город. Мэдс опускает Аду на траву бережно-бережно.
В глазах стало горячо.
«Может, он выжил? Ну может!»
Она знала, что нет.
Пока Ада вслепую нащупывала канистру, наружу вылезла Роз.
— Довольна? Ты довольна?! Это из-за тебя!
Ада вжала голову в плечи. Да, это из-за неё.
— Почему ты не сказала, кто ты? Мы бы… Гвидиче тебя подкупал, не нас! А я-то дура… И Мэдс бы не вписался! Ну чего ты молчишь? Ты счастлива?!
— Ошибаешься, Роз, — раздался голос Давиде. — Меня интересовали именно вы. Ада подвернулась заодно. Вербовать её было бы глупо: чужачка, ни с кем толком не знакомая, и к тому же полукровка с предубеждениями против вампиров. Вылетает, как ты видела. Виноват только я. Сочувствую твоей утрате.
Роз набросилась на него с кулаками и криками. Вампир безмолвно терпел удары, истерика разбивалась об его невозмутимость, как о каменный утёс. Ада заливала бензин. Ей требовалось дело, отодвигающее чувства на задний план. Заправить джип. Отвезти рыжую к Джейку. Доехать до особняка.
Вдруг она услышала совершенно спокойное:
— Инициируй меня.
— Мисс Спайс…
— Сам ты «мисс»! Инициируй меня! Мне нужна сила для мести!
— Мести кому?
— Ордену и Дому! Я этого так не оставлю! Они ответят!
Повисла пауза, и Ада обнаружила, как Давиде выразительно смотрит на неё. Теперь их с Роз объединяла одинаковая травма. Одинаковая галера.
— Ну?!
— Инициации регулируются по квотам. У меня нет доступа к разрешениям, а без них тебя упокоят сразу, как только всё вскроется. Подай заявку официально. Лучше в маленький клан, и заранее подготовься: почитай его историю, подпишись на членов…
Роз смачно плюнула ему в лицо.
— Идите к Дьяволу! — и она зашагала прочь. Её не стали останавливать.
Забавно, но пока она находилась рядом, у Ады получалось гасить эмоции. Они с рыжей словно были сообщающимися сосудами, и наполняться до краёв могла только одна. Но Роз ушла, и Аду накрыло.
Она вылетела не случайно. Её отломленная частичка души хотела убить Нэнси, и в результате Мэдс погиб, а Нэнси похитили. Долбаная социопатка разрушила не план. Она разрушила несколько жизней.
В особняк они ввалились полувменяемые. Давиде выглядел как театральная ростовая фигура — взгляд расфокусирован, движения механические. Оскар позвал его в кабинет: видимо, с дворецким связались по поводу телохранительницы.
Ада помогла Гэри избавиться от броника, потом сняла свой… и вспомнила про брошь. На жилете болтались жалкие осколки. И камера, и карта памяти разбились вдрызг. Гэри уловил перемену в ней:
— А, заметила. Не переживай, твой девайс для боя не предназначен. Ну, так вышло!
Пальцы коснулись колотого пластика, и острые края заполнили всё внутри и снаружи. Измотанная боёвкой, словно в трансе Ада доковыляла до выделенной ей комнаты. Посмотрела на белую стену. Она — такая же белая стена, фальшивая tabula rasa, вроде бы пригодная для любой картины. А с обратной стороны гниль, ржавчина и короткое замыкание в проводах.
Ада с ненавистью ударила стену. Раз. Другой. Потом и вовсе принялась колотить её в своей человеческой ипостаси, не щадя тела и не останавливаясь. Штукатурка багровела, костяшки взорвались болью, а Ада продолжала и продолжала, пока её не схватили сзади и не скрутили.
— Прекрати!!! — заорал Гвидиче. Ада вырывалась. — Какого чёрта?!
— Пусти, я всё равно бесполезна! — она не подозревала, что способна сказать это вслух, но чувствовала: надо сказать хоть что-то. Выразить, как она раскаивается, но не признаться. Слёзы лились безудержно.
— Да успокойся!
— Я… бесполезна! — плач мешал говорить. — Нахрена мне такое тело… если я не могу его контролировать? Нахрена мне мозги, если я… совершаю просчёт… за просчётом?! Я лицемерно…
— Ада!
— Лицемерно… жду нормального отношения к баям, а сама не хочу рожать! Я не хочу рожать, понимаешь? Потому что нет ничего хуже, чем быть мной!!!
Он развернул её и сдавил запястья. От близости живой крови зрачки у него расширились.
— А кто ты? — Ада приняла вопрос как риторический, однако Гвидиче не ослабил хватку и не отстал. — Кто ты? Кто?
— Байхантка…
— Ещё!
— Охотница. Русская. Отпусти!
— Не то!
Запястья заныли от наливающихся синяков. Обескровленный дракой вампир раздувал ноздри.
— Господи… Женщина, филолог, эмигрантка!
— Не то! Ещё!
Его глаза нездорово блестели. Нездорово и голодно.
— Борец за справедливость. Гражданка! Дочь! Гвидиче, я…
— Не то, всё не то!
— Да что ты хочешь от меня услышать?!
— То, что увидел в ночь, когда ты до меня достучалась!
Рот вампира почти задевал её солёные кулаки.
— Так кто ты? Кто? Ну?!
Осознание развернулось перед Адой как крошечная фигурка оригами разворачивается в непомерно огромный лист.
— Я… та, кто понимает.
Колодки не разомкнулись, но стали мягче.
— Понимает кого?
— И тех, и других. Обе стороны. Я — та, у кого со всеми есть общий язык.
— Вооот, — протянул Давиде. — Пользуйся этим. И не смей просрать! А пока вещи пакуй, снимаемся.
Он покинул комнату, а через пять минут хлопнула входная дверь.
Под стать остальным Оскар пытался быть просто функцией, голосовым помощником в форме человека:
— Пока для вас оплачены апартаменты в Техасе. Через неделю изготовят новые документы, вы по ним будете братом и сестрой, — Ада глянула на Гэри-Гаусса, но тот сосредоточенно обрабатывал рану. — Вам обоим выделено годовое содержание, и условия заключённых контрактов остаются в силе. Если мисс решит учиться, мне велено поспособствовать.
— Оскар, где он?
— Это неважно. И выбить из меня информацию не получится, мисс. Иначе бы я не получил свою должность.