— Ну да, а какой ей быть? Эй, обещай просто так не убивать!
— Серьёзно? Мне — просто так не убивать вампиров?
— Обещай!
Ада поняла, что для Айзека Онтарио это какой-то ритуал.
— Ладно, обещаю. Может, подтянешь нелояльных Дому вампиров?
— Нет! Я ж тогда раскроюсь. И так хреново, что ты ко мне пришла.
— Соври, будто угрожала.
— Естественно.
От наручников можно было избавиться, оторвав кисти. Правда, восстановление без доступа к пище последовало бы долгое. Но чтобы избавиться от ошейника, требовалось оторвать голову. Ко всему прочему Лиззи проявила инициативу и воткнула ему в ладони серебряные штыри.
— Вампиры чувствуют лицемерие, Давиде. Кто-то неопытный, конечно, тебе поверил, но большинство знают: ты никогда не интересовался кем-то, кроме себя. Даже Нэнси Геррато — плод твоего самоутверждения, а не милосердия. Поэтому не надейся выпутаться.
— Тем не менее, я жив, и ты читаешь мне нотации.
— Просто всегда хотел сказать, что вижу тебя насквозь. Ну и я обещал Алонсо согласовать с ним детали кое-чьей кончины. Пока молись.
Альберт и Лиззи ушли, а Джонсон остался на страже. Дав, частично обездвиженный, полулежал на полу, впервые разглядывая камеру как узник. В Канзас-Сити во временной тюрьме обошлись решётками, здесь установили бронированные стёкла. Вдоль белой стены протянулся единый с ней выступ, выполняющий роль скамьи. Сейчас он был испачкан кровью Давиде.
Он облизал пересохшие губы.
— Джонсон!
— Заткнись.
— Джонсон, наши собратья в опасности. Ты в курсе, почему меня приговорили?
Джонсон покачал головой.
— Всё ясно, макаронник. Заткнись.
— Я знаю, что ты ненавидишь меня и не выпустишь. Я говорю не ради себя! Слушай! Совет убирает приближённых к сильным вампирам! Расчищает площадку для тех, кто выкупил инициации. Ты ведь читал про странные смерти и суициды? Это не суициды! Я попал под раздачу, но помимо меня у них ещё множество кандидатов среди тех, кто нам с тобой дорог. В том числе Инэс из клана французов. Предупреди её — прошу как брат брата.
Давиде раздражал Джонсона, но под данное им описание подходила и его любовница Гвэн, и Джонсон не мог не заинтересоваться.
— А вы торгуете инициациями? — спросил он как бы невзначай.
— Да. Мой клан договорился минимум о трёх, и одну уже провернул. Занимается этим исключительно Совет, а меня привлекли по необходимости.
Пока Джонсон изображал равнодушие, Дав по миллиметру снимал кисти со штырей.
—…Робер всё понял, а потом неожиданно попал в аварию. Так что не болтай лишнего, а просто предупреди, кого сочтёшь нужным. И Инэс. Пожалуйста.
— А с чего ты заодно обо мне заботишься, хм?
— Спутаю им планы напоследок. Я им доверял! Пятьсот лет выполнял любую дядюшкину прихоть, был и сыном, и солдатом, и соглядатаем! А меня смахивают ради незнакомого высокопоставленного хрена!
Ладони соскользнули, резко полегчало.
Гэри кивнул на шприц:
— Это что?
— Штука со сложно произносимым названием.
— И для чего она?
Ада закатала рукав.
— Стимулирует повторную боёвку после истощения.
— Эм. А это не от неё у вас органы потом отваливаются?
— Органы отваливаются от износа.
Гэри потёр лоб.
— Ада… Я всё понимаю, он симпатичный. И интересный, и богатенький. Но он не сто́ит того, вот правда!
—Но он сто́ит больше, чем я.
Ада поставила на то, что Гвидиче — безнадёжный показушник, и не просчиталась. Его громкое заявление и затылок, исчезающий в Доме вампиров, даже транслировали по местному телевидению. Увы, по этой причине тут теперь тёрлись не только журналисты, но и офицер полиции.
«Он точно попробует нас задержать», — сообщила Вторая.
«Ты сегодня адмирал Ясен Хрен?»
Ада представляла, какое производит впечатление: лицо исцарапано, руки перебинтованы, на плече залихватски лежит моргенштерн. На бедре и под мышкой по кобуре. И всё — на фоне шокирующих новостей о бойне на лесопилке, о которой гудит интернет.
Ада уверенно направилась к воротам.
Если бы не её абсурдная самонадеянность, всё сложилось бы иначе. Признайся она в том, что бай, скажи, что Листас ведёт себя подозрительно — Мэдс остался бы жив. Поговори она сразу с Гвидиче о задании мистера Пасмурно, и итальянца бы не понесло на амбразуру. И, конечно, ей стоило признаться в причудах Второй, и не лезть в «поле». Но уже поздно.
— Мисс Верга, туда нельзя! — невзирая на грозный тон офицер явно чувствовал себя не в своей тарелке. — Мисс Верга!
Ада мобилизовалась и из боёвки вмазала полицейскому, отправив его в нокаут. Люди вокруг ахнули и защёлкали камерами. Отперев ворота, Вторая Ада озорно им подмигнула.
— Спецоперация ФБР, держите двери открытыми! Сами не суйтесь! Скоро подъедет подкрепление!
Замо́к главного входа пикнул под ключ-картой, и более Ада не отвлекалась. По вампирам рекомендовали стрелять много и по широкой траектории, чтобы компенсировать эффекты их скорости. Испещрив выстрелами холл, Ада упокоила дежурного найфа. Поменяла магазин. Понеслась вперёд по переплетению коридоров и лестниц, скача, как белка, и уклоняясь от возможных атак. Парализовала пулями вампиршу с азиатскими чертами и размозжила ей голову моргенштерном. Её напарника прикончила из пистолета.
Сердце из-за мобилизации стучало бешено и рвано, и усталость ощущалась несмотря на препарат. Иссяк запас патронов для Глока, а другую пушку Ада решила без необходимости пока не использовать.
На втором этаже её перехватили знакомые помощники Мартина Джонсона. Ада бросилась от них обратно на лестницу. Избегая прямой рукопашной, она сновала между пролётами, круша ежом моргенштерна бетон и отделку. Твари ловили её, загоняли в клещи. Она жалела о растраченных пулях.
Одного кровососа — приземистого и массивного — удалось приложить о перила и раздробить ему висок. Другого, смазливого брюнета, Ада столкнула в пролёт. От ран твари молниеносно регенерировали, но падение избавило её от брюнета на пару минут. Меж тем приземистый изловчился и схватил Аду за колени, повалив. Голова зазвенела. Повезло, что позади оказалась стена, а не лестница. Вамп навис над Адой бледной неотвратимой скалой.
Вариантов не оставалось: на ощупь выдернув пистолет, Ада наградила вампира пулей. Гад успел отшатнуться. Сменив тактику, Ада прочертила выстрелами косую линию, и таки попала. В живот. Последний патрон достался второму вампиру, мчащемуся обратно, но ни один из сукиных детей не погиб. Тем не менее, серебро дало преимущество. С рыком Ада врезалась кулаком в грудину приземистого, корёжа сердце. Он всё не подыхал. Скользнув назад, Ада достала нож. Пнула пережившего падение найфа, оставив ожог посеребрёной подошвой, и снова бросилась к его товарищу, но, обманув, в последний момент обогнула тварь и сделала круг по стене. Оказалась рядом с упавшим, убив одним выпадом.
Мускулы непривычно ныли, в глазах двоилось.
Оставшегося полуживого охранника Ада атаковала снизу наполовину вслепую. Уронила, оседлала и чудом тоже упокоила, чувствуя, что уже на пределе. Тяжело дыша, прислонилась к стенке. Ипостась байхантки пребывала в эйфории, ипостась человека — в ужасе. Её настигло осознание скорой смерти — настигло грубо, на физическом уровне. И самое страшное — перед смертью она рисковала не справиться. Опять. Умереть зря.
«Давай хоть на тот свет отправимся как нормальные, а не как бракованный образец?»
«А чем мы сейчас занимаемся, ёпта?»
В последний раз перезарядив пистолет, Ада расстегнула верхнюю кобуру и сняла толстовку. Широко черкнула лезвием ножа себе от локтя до запястья. Натянула топик на маленькую грудь, поставила пятно крови возле выступающего соска и приступила к последней фазе.