— А как того царя марутского зовут? — перебила её Зорька, — не называл он его.
— Нет. Звалки не называл, — спокойно и равнодушно ответила Ник, — но постоянно называл его Щедрым.
— Щедрым? — оживилась Зорька, услышав знакомое имя и растягиваясь в хищной улыбке, — Ох, ё! — тут же подражая Данухе пропела матёрая, — Ник, Щедрый и есть его звалка. Во как высоко уж летат. Царь Аркозы! Смотри ка, поганец, девченят наших полонит, сволочь.
И тут же сплюнув, проговорила уже всем:
— Так. Похож они на ночёвку здесь встали и до утра никуда не пойдут. Вот и хорошо. И у нас будет время подумать и приготовиться. Всем отдыхать и отсыпаться. Шатры не ставить. Спать в мешках по две.
Все разошлись, разбиваясь по парам и прячась по мешкам походных шатров. Зорька залезла в мешок к Буре. Им не только спать, но и думать, да решать было нужно. Вернее, думала и решала Зорька, а Буре просто необходимо было знать, что её стае завтра делать предстояло.
Зорька долго молчала, думала. Буря наконец, не выдержала и спросила:
— Зорь? А чё мы их засветло то не перебили? Так же как в прошлый раз вышла бы Славой их в кучку бы согнала, обезволила, а мы бы их кругом скача всех перетыкали.
— Нельзя, — только и ответила матёрая.
— Почему? — удивилась Буря.
— А ты себя на место Щедрого поставь и подумай. Какие вопросы он себе начнёт задавать, когда узнает, что его обоз на пограничной заставе перебит вместе с воинами?
Буря задумалась.
— Ну, наверное, кто такие и откуда?
— Правильно, — согласилась Зорька и тут же продолжила, — а застава эта, с кем граничит?
— Ни с кем, — недоумевала старшая второй стаи, — там пустынные места.
— А вот тут аккарала. Во-первых, там места, «проклятые» для них, из которых никто не возвращается. Во-вторых, там наши места. И даже если мы все следы за собой приберём, он поймёт, что смерть приходила именно оттуда. И что он в этом случае сделает?
— Нагонит народ и будет искать.
— Соображаешь, — согласилась Зорька, — только не просто народ, а охотников и следопытов в первую очередь, а затем своими войнами пойдёт нас убивать. А у него их столько, что на каждую из нас не по одной девятке будет, а не хватит, так за Ардни пошлёт и соберёт тот такую силу, что в ряд выстроит и все эти пустынные земли, как гребешком прочешет. Поэтому заставу эту нам трогать нельзя. Пусть живут. Волчий закон — не гадь где живёшь. А обоз разорим где-нибудь посредине между заставой и городом, притом следы оставить нужно будет с какой-нибудь другой стороны, чтоб искать кинулся подальше от этих мест. Только вот как надо наследить, чтоб за хвост не поймали?
— А что, если из речки какой выйти и обратно вернуться. Мол речная мы нежить.
Зорька встрепенулась, но сразу не ответила, раздумывая.
— А ведь это то что нужно, — наконец торжествующе проговорила она, — и цепь следов короткую оставим, чтоб самим с этим не заморачиваться и тумана в их мозги напустим. Пусть погадают, да поищут. Они конечно по берегу следопытов пустят, искать где мы из реки вышли, а следов то не будет, этим уж Ник займётся. Вот тут-то вся их мужицкая разумность и поплывёт. И пока они не поймут кто и откуда, мы их будет потихоньку прибивать да прореживать.
Она опять помолчала и быстро спросила:
— Кто в карауле стоит?
— Стройная.
Зорька высунула голову из мешка и тихо позвала, переделывая кличку дозорной на свой лад:
— Сосна, — та вынырнула от куда-то с боку, — передай по смене, чтоб нас будили, как только светать начнёт.
— Передам, — тихо ответила девка и опять пропала.
В предрассветном мареве встали не только старшие, но и обе стаи в полном составе, притом поднимать никого не пришлось. Собравшись в круг, Зорька тут же поставила задачу Буре и её стая, недолго мешкая, налегке ускакала искать подходящее место для встречи обоза. Зорькины девки с грузовыми лошадями двинулись следом.
Ещё далеко до полудня место бойни было определено. Лагерем встали в глухой балке, вперёд выслали дозор. Стали ждать. Речка рядом была вполне подходящая в центре с течением и глубиной, что кони на плавь переходили. Тут другая опасность возникла, неожиданная — лодки на реке. Пока стояли в балке, прячась в прибрежных зарослях кустов, по течению прошли две гребных лодки с людьми и это настораживало. А что если появятся в самый неподходящий момент? Хорошо если близко, то перебить можно будет, а коль издали их заметят? Что потом за ними по всей реке гоняться? У них на это времени не будет, да и следы потом замучишься за собой убирать. Но делать было нечего. Решение принято, оставалось уповать только на удачу, и она от них не отвернулась.
Когда дозорная подала знак, Зорька, оглядев ещё раз реку в обе стороны, повела стаи в воду. Проскакав по мелководью чуть выше по течению, они выскочили из воды и направились на подъём. Дорога проходила поверху, на значительном расстоянии от реки. Подъём был не ровный, изрезанный оврагами стекающих сверху весенних потоков, которые уже начали покрываться травой и зарастать помаленьку. Поднявшись наверх, обе стаи прижались к спинам коней, прикрываясь от дороги холмом, а Зорька в одиночку направилась к растянувшемуся обозу.
Она остановила своего огненно-рыжего коня, которого ласково кликала Солнышко поперёк дороги, повернув к подъезжающему обозу свою прекрасную сторону лица и стала ждать, расцветая в колдовской улыбке и накрывая всё вокруг себя Славой. Передовой воз, подкатив почти в плотную, остановился и с него попрыгали мужики, распахнув рты и выпучив глаза. Они все как один замерли в парализующем восхищении. Следом подтягивались остальные. Тоже останавливались, тоже спрыгивали и подбегали к общей куче. Вскоре весь обоз в полном составе столпился возле излучающей колдовской свет Зорьки. Поднята вверх рука и откуда-то цепью вылетели всадницы, проскакивая за Зорькиной спиной и закручиваясь, замкнулись в кольцо. Засвистели стрелы. Заворожённый народ, так и не успев ничего понять и не выходя из состояния эйфории, весь простился с жизнью. Даже не пискнув. Всё закончилось, по сути, даже не успев начаться. Девкам хватило одного проскока, выпустив по три стрелы за раз и сделав полный круг, приготовившись ко второму подскоку, их ждало разочарование. Зверь закончился. Всё. Первым делом пленных кутырок кинулись освобождать, потом вынимать стрелки со стрелами, распотрошили ножами все мешки, разбросав и рассыпав по земле содержимое. Сушёная рыба, орехи, сушёные грибы, семена, солёное нарезанное мясо и много ещё чего. Мёд было жалко, но Зорька строго на строго запретила, тяжёлое не брать. Надо было всё испоганить и выбросить. Взяли только то, что кутырки сами для себя набрали и сами унесли. Они оказались голодными. Затем Зорькина стая рванула тем же путём обратно, увозя детей, которые вцепились в каждую девку и висели на них гроздями, Буря со своими принялась колдовать над следовым узором.
Зорьке очень хотелось посмотреть на реакцию Щедрого, аж до зуда, как хотелось, но понимала, что надо уходить, неожиданно появившийся груз уносить, притом как можно быстрее и дальше. Освобождённых кутырок разместили на грузовых лошадях, перекинув походные шатры поперёк спины и усадив их в образовавшиеся мешки по обоим сторонам. Они не пошли обратно тем же путём, что и пришли. Зорька повела их широким обходом, чтоб уйти в пустошь вообще из земель другого города, на всякий случай подстраховываясь. И на третий день глубокого рейда по аровым землям и уйдя достаточно далеко от Аркозы, они чуть лоб в лоб не столкнулись с бедой.
Шли походным, обычным построением, вдруг Зорька почувствовала массовую тревогу передовой стаи, а затем и сама стая показалась, несясь к ним галопом. Зорька остановилась и занервничала. Первой подскакала Буря и затараторила:
— Там, прямо на нас очень большой отряд идёт.
— Нас ловят? — забеспокоилась Зорька, наверное, от неожиданности и растерявшись, чем здраво соображая.
— Нет, — тут же встряла Нева, — просто идут по дороге, — и она указала в сторону, где проходила дорога, — ровным строем по четыре человека, пешим ходом, но быстро. Их так много, что конца я даже увидеть не смогла.
— Вы их видели хоть издали? Кто таки?
— Нет, — ответила Буря, — Нева почуяла и решили вернуться, от греха, только Ник под морок ушла и осталась.