— Ощупала я себя, — продолжала Краснушка, — вроде всё цело, даже ничего не болит. Подолы задрала, глянуть на колени, а как узоры то на ногах углядела аж в зобе перехватило. Ноги разрисованы, руки размалёваны. За пазуху на титьки глянула и поняла, что у меня теперь всё тело писано этой красотой. Ну я на Деву то глянула, а та довольна стоит, как мёду объелась. Здравствуй Дева Облачна, говорю, Громница Небесная. Я как на том уже свете аль ещё на этом? А та крылья свои за спиной расправила, да как захохочет, да звонко так, аж по ушам резануло. Я к ней внимательно то присмотрелась, а она точно такой же узор имеет, как и мой. Красивая она, да ладная такая. Стан гибкий, грудь высокая. А когда смеялась из глазок искорки такие голубенькие сыпались. Вот век бы на эту красоту любовалась, не налюбовалась бы. А она посмеялась и говорит, у тебя, мол, и на этом свете ещё дел делать не переделать. С этим мол справься для начала, а уж потом о том свете думать будешь. Ну и рассказала, что я должна к тебе прийти, — обратилась она к Данухе, — помочь в делах твоих и твоих сестёр. Я возразила, мол у Данухи брат есть, а о сёстрах я не слышала, так она опять в смехе залилась, да крыльями замахала на меня, мол не смеши, а то надорвусь. Потом подошла ко мне, обняла за плечи и сказала пойдём, по дороге расскажу. Ну мы и пошли. Только не по земле, а прямо с этого холма по воздуху, да не пошли, а полетели, хотя я ногами то чувствовала, что иду, только не поняла по чему ступала. Так и пришли мы сюда. По пути о вас рассказала, — Краснушка обсела всех сидящих девок, — о том какой дар я получила, да как им пользоваться. Потом мы с ней распрощались, она поцеловала меня и сказала, чтоб я поспала. Ну я тут же уснула, а когда проснулась Девы уже не было, а вместо её Дануха меня зачем-то в шкуры крутит.
Она замолчала, давая понять, что рассказ её закончен. Тут же подсуетилась Белянка, принеся с кухни мясной отвар и сунув миску в руки Краснушки.
— А какой дар то она тебе дала? — первой прервала молчание Неважна.
— Как какой? — удивилась Краснушка, — грозовую тучу творить, стену из ветра делать. Вы что не видели, что ли?
— А ты только вокруг себя это можешь сделать? — тут же полюбопытствовала Голубава, которая в отличие от других видела эту стену воочию.
— Нет, — ответила девка самодовольно улыбнувшись, — где угодно далеко от себя. Так далеко, докуда глаз дотянется.
— Здорово, — восхищённо проговорила Буря, — а ты молнией пришибить кого-нибудь можешь?
— Наверное, — как-то не уверенно сказала Краснушка, — коли под тучу попадёт, то наверняка хоть одна достанется.
— Нет, — не успокаивалась Буря, — ты можешь вот так, вжик, — и она изобразила рукой бросок, — и бабах молнией кого-нибудь.
— Нет, — протянула, улыбаясь Краснушка, — швырять просто молнией не могу. Я только тучу родить могу, а там уж как кому на роду писано.
Тут посыпались вопросы со всех сторон. Молчала только Малха, которая сидела сама, как чёрная туча и что-то явно замышляла. Молчала и Дануха с Данавой, сверля девку глазами и явно понимая, что Малха задумала, что-то не хорошее. Первой решилась на разговор Дануха:
— Чё призадумалася, Малха? О чём башку мучишь?
Та хмуро зыркнула на Дануху и пробурчала в ответ:
— Думаю сходить мне надо кой куда.
— Куды? Ты чё забыла кто тябя ко мне послал и зачем? — начала баба, постепенно включая в себе большуху.
— Да мне насрать, — злобно парировала Малха, сверля глазами бывшую большуху, — мне маму из полона вынимать надо.
Только тут все поняли, что в бане стоит полная тишина. Замолчали все, тревожно смотря на Малху и Дануху. Но тут неожиданно встрял Данава:
— Малха, а ты знаешь на каком удалении твой дар действует?
Молодуха перевела злобный взгляд на колдуна, но злость сбавила, призадумавшись, к чему это он? Колдун же сидел, ковыряясь пальцами в шерсти у самых ног и на Малху не смотрел.
— Далеко, — буркнула Малха и по аналогии с Краснушкой, добавила, — докуда глаз дотянется.
— Ошибаешься, — спокойно и хитро улыбаясь парировал Данава, — у меня знакомый колдун есть, он тем же даром обладает, что и ты. Поэтому чё завирать то. Заморозить ты можешь только в глаза и не как по-другому, а значит и расстояние — это не велико, а лишь то, с которого глаза чётко различить сможешь. К тому же даже если человек рядом с тобой, но он тебе в глаза смотреть не будет, то ты и сделать с ним ничего не сможешь, — тут колдун оторвался от ковыряния шести, поднял голову, но закрыл глаза, — вот, попробуй на мне.
Малха пробовать не стала, а лишь потупила глаза. Она прекрасно всё это знала с самого начала, но от всех утаила. Ей хотелось было быть всесильной, всемогущей, а слабости свои и ограничения дара раскрывать перед всеми подряд, изначально не собиралась. Кто они для неё. Да никто. Она уже давно сама по себе. А тут ещё Дануха масла в огонь подлила: