— Ну, тык твои орёлики то лители в небо, да залители во кусты. Они ж знати ни знали кого кличут, и причёма здеси ты, итиман. Я ж и без тибя как-нибудь помру, ни напригайси, а сама ни смогу, тык вона мине Зорька подмогнёт, ты ж в том ни сумнивайси.
— Тебя послушать, так она кровожадней меня зверем будет?
Тут раздался громкий каркающий смех вековухи. Такой противный, что Зорьку аж передёрнуло и зубы её заскрежетали, а пальцы сжались в кулачки и почувствовала Зорька, как по всему нутру разливается дикое желание эту ведьму придушить.
— Ох, ни смиши мохнату щель, соколик, она и так смишна, — сквозь смех провизжала вековуха, и немного отдышавшись и откаркавшиь, выдала ему с ехидцей, — Тык я вижу жёнушку то свою совсим ни знашь, итиман. Ой, биригиси. Эт оторва тута ишо вам даст просратися, мало ни покажитси. Я вичёра, как учуила иё, так всё за раз и понила. По началу ком попирёк горла обидой встал, а как отлигло от жопы то, всё и понила. И я така в молодицах то была, и дочи мои, оторви да брось, и мама иё, и она така же. Вся наша порода бабья проклита.
Последние слова она как выплюнула, но не злобно, а как бы злобно-наиграно. Ардни не перебивал, а слушал молча. Ведьма тем временем продолжала.
— Да ты ни ссыкай, итиман. Для мужиков наша порода благо одно. С ней ты бушь и закормлин до усрачки и напоин до уссачки и заёбан до отключки, — она опять каркая расхохоталась, — да довеском, есть ишо одна дурь рода наша. Преданы мы мужику свому, аки собаки ручны. Не, те иё боятьси нечиго, итиман, свизло, а воти бабам тутишним, чё в логови пригрел, я ни позавиду. Те ссаться от иё бут до вечно мокрых ляжик, она ж и рук ни мара с них по три шкуры сымать бут. Эт ж ты поверь. По сибе знам.
Опять наступило молчание. Видно Хавка всё, что хотела высказала, а почему молчал Ардни, Зорька не знала. Наконец, атаман что-то обдумав, наверное, произнёс:
— А если я предложу тебе ещё пожить? Ты ж сама сказала, что должок у тебя передо мной, а долги отдавать надо.
Та тяжело вздохнула и с какой-то обречённой грустью прошамкала:
— Напугал жопу ушами, сунув нос в вонючу дырку. Не, итиман. Я те мусорить мозги ни бу страшилками, про змеину нашу породу. Но верь, есть у нас сикрет, да он тольк нас касаимо. Понимашь? Две змии в одной ями ни высиживат. Вроди и кровь родствинна и родня, родней ни быват, а ни могём ужитиси рядом. До смертушки ни могём, итиман. Я ведь и дочи оби продала из-за того. Пока маниньки были, души в них ни чаила, а как в них бабы проклюнулиси, аж руки зачисалиси, так бы и придушила, змиюк.
Только тут Зорька разжала, побелевшие уже от напряжения пальцы и тупо уставилась на них, спрашивая себя «и я такая же?». А Хавка тем временем продолжала сдавать Зорьку с потрохами:
— Она ж как наведаласи к мени давича, я за раз понила. Кода ихала сюды виделаси мени дивчинюшка нисмышлёна, «оторва» ни путёва, а встретила мине баба уж с кровю пробуженой. И почуила я от ниё таку силушку, чё и мине дана ни была, чё тама про мати её говорити. Та слаба была, толь грызтиси и могла, а Зорька… — тут она осеклась и понизив голос, как будто сознаваясь в чём-то, — а в Зорьки силушки столь, чё одной думкой отобрати жизню смогёт, а покалечити, так взглинув лишь мимоходом.
— Чего это ты меня запугиваешь, старая?
— Пугало пугати самой пуганой ходити. Я те ни пугам. Я с тобою, итиман, рассчитываюси по долгам. Подарок за подарок. Я чую в тибе силу, да силу странну, нипонятну, ни нашиго свету, ни нашиго миру. Тибе от Зорьки зла никако, а коль обуздашь, то обритёшь в придачу иё силу змеину на благо своё. Ни одна баба попирёк иё встати ни смогёт, загнётси.
Опять в разговоре наступило молчание. Зорька восприняла его как должное, ибо сама в это время голову ломала, услышанное переваривала. Затянувшуюся тишину, как гром среди ясного неба, прервал Ардни:
— И всё-таки, я считаю, ты не всё в этой жизни сделала. Осталось ещё одно дело за тобой.
Он помолчал, видать высматривая реакцию вековухи, но та голосом никак не отреагировала.
— Моя жена беременная и ей на Родной седмице[38] рожать, как у вас и положено, и именно тебе надлежит её к этим родам подготовить, роды принять и ребёнка в люди выпустить.
В ответ тишина. Ардни продолжил:
— На днях всех вас на жильё определю, а до этого ты должна дать мне ответ, будешь долг перед своей змеиной кровью отрабатывать или оставишь его другим, а сама к Дедам сбежишь. Тебе решать. Если надумаешь к Дедам, то лучше сделай это сама.
Послышались шаги по ступеням и вскоре на поверхности появился злой атаман. Выдернул лестницу. Кинул на снег. Захлопнул люк и быстро зашагал на выход, даже не предложив помощи беременной жене подняться. Зорька неуклюже, торопясь забарахталась, ставая на ноги, но поняв, что он её ждать и не собирается, а догнать его всё равно не сможет, пошла спокойным шагом, вразвалочку. Она хотела по дороге всё ещё раз обдумать, но в голове почему-то стоял лишь не понятный звон, который заливался в пустоте от мыслей.
Ардни до самого вечера с ней не разговаривал. Не то, чтобы игнорировал, а даже злобно как-то зыркал в её сторону, заставляя от чего-то Зорьку чувствовать себя в чём-то виноватой. Она от греха подальше укрылась на своей половине. В одежде залезла под одеяло, пригрелась и даже задремала. Разбудил её громкий голос мужа:
— Эй, змеище. Ползи сюда.
Она безропотно вылезла из-под одеяла и прошмыгнула на его лежанку. В очаге мерно пылал огонь, без треска и писка. Атаман лежал на спине, прижавшись к стене и задрав край одеяла, давая понять ей, что приглашает. Она недолго думая юркнула к нему, так и не снимая платья и тут же примостилась у него на плече.
— Ну, что теперь думаешь о своей родственнице? — начал он разговор.
Зорька помолчала, обдумывая, а затем тихо призналась:
— Я всё же её боюсь.
— Дурёха, она тебя боится куда больше. Поверь мне.
— Не ужели ты меня и нашего ребёнка доверишь этой ведьме, — прошипела она, поднимая с его плеча голову и гневно смотря ему в глаза.
Ардни улыбнулся.
— Поверь. Она самая надёжная для тебя помощь.
— Почему? Ты же сам слышал, что меж собой мы творим. Не поверишь, но я у ямы еле сдержалась от того, чтобы не спрыгнуть вниз и не придушить её голыми руками.
Атаман расхохотался, поглаживая свободной рукой по её животу, упёршемуся ему в бок.
— Правда, правда. Прямо напасть какая-то. Сама от себя не ожидала, но точно знаю, я спокойно бы её придушила и глазом бы не моргнула.
— Верю, верю, только в отличии от тебя я видел её. Она сама сдохнет, но тебя и ребёнка даже с того света вытащит. Это я теперь точно знаю. К тому же она нужна будет мне, некоторое время, — с какой-то таинственностью закончил Ардни.
— А почему ты решил, что она согласится? — уже несколько успокоившись и идя на попятную, спросила Зорька.
— Не только согласится, но и вприпрыжку побежит. Такого подарка судьбы она не упустит. К тому же у меня тоже есть свои секреты. Сила во мне не от мира сего, ты же слышала?
— Слышала. А что это?
— Не надо тебе этого знать. Принимай меня таким какой я есть. И по придержи себя.
— В смысле?
— Начнёшь змействовать тут в логове, да баб калечить, запру вон там, — он показал на её половину, — за ногу привяжу и будешь у меня до скончания века сидеть на привязи.
Зорька хмыкнула, демонстративно перевернула голову с бока на затылок и так же нагловато заявила:
— Ты тоже принимай меня такой какая есть.
Он повернул голову в её сторону, вынул руку из-под одеяла и пальцем, едва касаясь, повёл по коже лба, затем по всему носу, как бы отчерчивая контур на фоне горевшего очага, но только коснулся верхней губы, как она резко извернулась и не сильно, но чувствительно куснула его за палец. Ардни от неожиданности вздрогнул, оторвал руку и сквозь смех проговорил:
— Да уж семейка у нас. Одно загляденье.
Поболтав ещё о чём-то, они так и заснули на одном лежаке.
Ардни как всегда оказался прав. Чуть только рассвело, к ним в кибитку постучал Шумный. Атаман спросонок выглянул, они о чём-то не долго пошептались и Ардни вернувшись под одеяло тут же заявил Зорьке:
— Ну, что я тебе говорил. Твоя матёрая со сранья в яме голосит. Требует меня на свиданку, — и после небольшой паузы, уже с какой-то издёвкой, добавил, — согласная она, видите ли. То-то новость.
— А где ты её поселишь? — судя по Зорькиной интонации, она уже не только смерилась, но и явно заинтересовалась дальнейшим.
— Да вон в бане и поселю. Вы ж в банях рожаете, как я знаю, вот пусть и обживает. На пол шкур набросаем, из полога лежак соорудим. Пусть под боком да под присмотром будет.
38
Родная седмица. Новолуние. +36 седмиц от Купальной. Начинаются массовые роды в баймаках.