Ненадолго замерев, сама сражённая такой близостью, я даже на миг забыла об одолевающей меня боли, а затем, очнувшись, попыталась отстраниться, но вторая рука, успевшая меня перехватить, не позволила этому случиться. Так и застыв, продолжая смотреть глаза в глаза, буквально в паре сантиметров друг от друга, с прижимающей меня ладонью, уверенно лежащей на спине, я наблюдала, как постепенно тёмные вкрапления в зелёных омутах напротив медленно расползаются, практически соединяясь со стремительно расширяющимися зрачками. Словно зачарованная, я наблюдала это движение, будучи абсолютно неспособной оторваться от такого зрелища. Мои губы, и до этого пересохшие от длительной борьбы с высокой температурой, стало слегка покалывать, подстёгивая и без того нестерпимое стремление прижаться к желанным устам, находящимся в такой невыносимой близости. Спровоцированный моим движением, Адгар перевёл потемневший взгляд с моих глаз на только что увлажнённые губы и стал, словно зачарованный, медленно приближаться.
Адгар, - прошептала я, в отчаянной попытке остановить непоправимое касание, однако сама была не в силах даже пошевелиться, - Не нужно...
Мгновенная задержка, усталый короткий вздох, словно уже признающий полное поражение и моё тело ощущает его аккуратный, но настойчивый захват. Снова, как и в первый раз, мой разум невероятным образом отсеивает любые сторонние раздражители, оставляя только нежно прижимающего меня к себе мужчину, его желанные губы, страстно целующие меня и, до дрожи в теле, безумную потребность в этом человеке.
В этот раз не было такого всё покрывающего забвения, когда только смутно помнишь, что делала, едва ощутив прилив первого желания. То ли из-за оставшейся где-то на краю сознания ноющей боли, непрерывно сверлящей мой мозг, то ли из-за общей слабости организма, а может всего вместе, но я чётко понимала, что происходит. Поглощённая страстью, я задыхалась, когда уста целующего меня мужчины сместились и начали своё безумное медленное шествие по всему моему телу, постепенно смещаясь, надолго задерживаясь в области груди, вначале вниз, а затем с той же томительной медлительностью, поднимаясь обратно, заставляя меня изнывать, и желать значительно большего. Я ощущала каждое движение его ладоней, ненасытно ласкающих каждый изгиб моей фигуры, видела затуманенный безумным желанием почерневший взгляд, не оставляющий никаких сомнений в том, что сжимающий меня в объятиях мужчина находится в полном подчинении страсти. С не меньшим усердием отвечая на каждую ласку, разжигая и так пылающий огонь, я также, как и Адгар, отдавалась сметающему всё на своём пути, желанию. Попеременно перекатываясь то вверх, то вниз, каждый раз с радостью получая очередную победу, мы полностью отдавались друг другу, пока вконец испытав всё возможное терпение, я не стала умолять доводящего меня до безумия мужчину, потушить испепеляющий меня изнутри огонь.
Приходя в себя в нежных объятиях, чувствуя, как расслабляюсь после охватившего нас очередного приступа безумия, я просто заставляла себя не обдумывать свои действия, не оценивать происходящее между нами и не пытаться, как минимум пока, принимать какие-либо решения. Иначе я просто сойду с ума. По мере того, как в моём теле утихали последствия страсти, я стала замечать возвращающуюся с новой силой боль, словно отвоёвывающую ранее утерянные позиции. Явно отреагировав на появившееся в моём теле напряжение, Адгар чуть крепче прижал меня к себе, при этом не уставая аккуратно поглаживать меня вдоль спины и едва уловимыми поцелуями касаться волос на макушке.
Прости меня, - прошептал он, обдавая горячим дыханием, и всё ещё не ослабляя удерживающей меня хватки, словно опасаясь, что сделай он это и я сбегу, - Я слышал, как ты просила меня остановиться и не смог. Я просто не смог.
Я тоже не смогла, - прошептала я, пытаясь повернуться в более удобное положение, к сожалению, безрезультатно, - Не кори себя.
Я тебе обещал, что никогда не совершу насилия, а не сдержался, - в его голосе проскользнула горечь, - Я нарушил своё обещание.
Словно поддавшись какому-то особому чувству, я всё же вывернулась в удерживающих меня крепких объятиях и посмотрела в искаженное виной лицо. Его взгляд едва зацепив мои глаза, тут же опустился куда-то вниз, подчёркивая растерянность упрямого мужчины.
Адгар, - аккуратно освободив свою руку, я нежно коснулась его щеки, возвращая себе его внимание, - Послушай меня внимательно. Я сама была не способна остановиться, поэтому и попросила тебя, понадеявшись, слышишь, понадеявшись, что хоть тебе это удастся. Ты ни в чём не виноват передо мной. Никакого насилия не было.
Отметив осознание моих слов в прикованном ко мне взгляде, я с удовольствием наблюдала, как тело прижимающего меня к себе мужчины постепенно расслабляется, а чувство вины сменяет удивление.
Ты могла мне этого не говорить, - спустя некоторое время прошептал он, снова зарывшись лицом в мои волосы.
Не думаю, что это было бы честно, - я снова попыталась улечься более комфортно, - Тем более, что благодаря тебе я на какое-то время была почти избавлена от боли.
Я почувствовала, как от сорвавшегося у меня признания, Адгар замер, по всей видимости обдумывая мои слова, а затем чуть рассмеявшись, заметил:
Тогда у нас есть способ не только понижать тебе температуру, но и обезболивать. Хоть и не на долго.
Заметив мою попытку возразить, он тут же остановил, прикрыв мой рот ладонью:
Я помню, что ты мне говорила. Мы обсудим это потом, когда ты будешь в состоянии принимать взвешенное решение, а сейчас мы используем любую возможность облегчить твои страдания. Не спорь.
Следующие три дня слились для меня в череду боли, дрожи и озноба, периодически прерываемые леденящими тело вплоть до каждой косточки, ванными, сбивающими зашкаливающую все возможные пределы температуру и страстными объятиями, выхватывающими меня из безумия нескончаемого страдания. Иногда я замечала, что Адгар ненадолго выходит из спальни, оставляя дверь открытой и тихо решает какие-то неотложные или очень срочные дела. В эти моменты я слышала его серьезный голос, что-то доказывающий или строго выговаривающий кому-то. За всё это время я так и не смогла проглотить ни единого кусочка пищи, с такой фантазией приготавливаемой старательным поваром и с усилием спихиваемой моему неотлучному компаньону, я же могла только в невероятных количествах пить воду. Всё это продолжалось до тех пор, пока однажды, после очередной дозы обезболивающей страсти, я не заметила, что моё истерзанное сознание медленно соскальзывает в сон. Впервые за всё это время я смогла отключиться в полном беспамятстве.
Проснулась я на четвёртый день ранним - ранним утром, когда Клэа ещё даже не задумалась окрасить небосвод в предрассветные тона. С опаской прислушиваясь к собственному телу, я ещё некоторое время боялась пошевелиться, чтобы не отпугнуть воцарившееся спокойствие. Это была первая ночь без безумных скачков температуры, позволившая нам отдохнуть. Я невольно глянула на оказавшегося таким внимательным, спящего рядом Адгара, несмотря на некоторый отдых, носящего на своём лице следы усталости и бессонных ночей. Ставшие за эти несколько дней уже знакомыми красивые черты такого притягательного для меня мужчины, поражали своей удивительной симметрией и правильностью. Слегка удлинённой формы, заостренный подбородок выдавал волевой и сильный характер, чётко очерченные скулы подчёркивали правильной формы узкий нос и выделяли большие удивительного оттенка зелени глаза, сейчас сомкнутые словно под весом длинных пушистых ресниц, черного-черного цвета. Алые губы достаточно большого, будоражащего приятными воспоминаниями, рта, так и притягивали к себе, словно на меня намагниченные. Сопротивляясь неизвестно откуда взявшемуся порыву, я отвела взгляд от сейчас безмятежно расслабленного покоем сновидения лица и, стараясь не потревожить, аккуратно сползла из-под удерживающей меня руки и тихонечко сделала свои первые шаги без боли. Ещё до конца не веря, что этот марафон разнообразнейших страданий и полного эмоционального безумия подошел к концу, я бесшумно скользнула в ванную, плотно прикрыв за собой дверь.