Наблюдая за колышущимися в воздухе пиками, он с недовольством подметил слегка укороченные древки, пущенные на дрова, и подумал о капитане, находящемся на службе у сэра Эдмунда Моубрея. Страйкер отсутствовал уже две недели, и со времени его отъезда из Басинга от него не пришло ни одной весточки. Он подумал о возможном провале миссии Страйкера. Потеря такого уважаемого и грозного офицера роялистской армии может оказаться непоправимым ударом. Моубрей определенно будет недоволен. Вообще-то, он чертовски неохотно расстался со Страйкером.
- Ребята уже в пути, генерал, - раздался энергичный голос полковника, лорда Джона Саксби.
- В самом деле, - ответил Рутвен.
Саксби остановил лошадь рядом с главнокомандующим армии роялистов и блеснул хищной улыбкой.
- Вперед, на столицу, и будь прокляты мятежники, да? Они мне поперек горла встали, клянусь мощами Гавриила, вот уже где.
Губы Рутвена слегка дернулись.
- На столицу, Джон. Мы везем его величество домой.
Саксби гикнул и натянул поводья серого жеребца. Лошадь, захрапев, встала на задние ноги и помчалась вперед, устроив впечатляющее представление, от которого всадник наверняка оказался в восторге. Граф Форт улыбнулся. Люди, подобные Саксби, принесут ему в этот день победу.
Рутвен выехал из Виндзора с четкими указаниями - занять Брентфорд в качестве прелюдии к наступлению на столицу. Он решил повести свои силы по главной дороге на Лондон. Король желал въехать в главный город страны со всей помпой, а какая дорога могла подойти для этого лучше, чем та, по которой он въезжал в Лондон в мирные времена? Так что они пополнили терции своих пикинеров и мушкетеров в Виндзорском лагере и провели утро, стягиваясь к Хинслоу-Хит. Оттуда они нанесут удар сперва по Брентфорду и Чизвику, а затем покорят Хаммерсмит, пока перед ними будет простираться уже не дорога, а сама столица.
Выведя своего жеребца с большой пустоши на подмороженную грязь лондонской дороги, Рутвен повернулся к едущему рядом полковнику с суровым лицом.
- Принц Руперт дал слово не заходить за Брентфорд. Я не хочу, чтобы его отрезали от нашей пехоты.
Руперт желал повести летучий отряд кавалерии прямиком на Лондон, сея разрушения и смерть на своем пути, но граф взял с него слово не совершать подобного. Рутвен скорчил гримасу.
- Знаешь, Джентри, сдержи принц своих псов на коротком поводке в сражении при Кинтоне, мы бы уже грели свои кости подле больших Уайтхолльских каминов, - тяжело вздохнул он. - А вместо этого мы, как крестьяне, тащимся по этим чертовым промерзшим полям.
Граф решил никогда больше не позволять Руперту подобных вольностей.
- Он сдержит слово, милорд, - ответил Джентри.
- Да уж лучше бы сдержал. Я собираюсь... - граф Форт докончил предложение, но его подчиненный не расслышал слов, так как вдалеке выстрелило орудие.
Началось.
Подполковник Джеймс Куорлз не ожидал атаки, вырвавшейся из густого тумана к западу от Брентфорд-Энда, и его желудок взбунтовался при виде мстительной кавалерии, вздымающей огромные облака летящих комьев земли. Он мысленно возблагодарил Господа за то, что его осенила мысль сделать необходимые приготовления к обороне.
- Перезарядите орудие, капитан Беннетт, - рявкнул Куорлз.
Поля вокруг усадьбы Уинна представляли собой смесь пашен и пастбищ, и фермеры окружили каждый участок густой изгородью. Куорлз расположил свои силы огромной линией, по три ряда в глубину, за самой высокой изгородью, тянувшейся перед величественным особняком по обе стороны дороги. Для того, чтобы достигнуть дома, кавалерии роялистов придется промчаться по этой дороге, сбившись в тесную колонну из-за изгороди по обочинам. По приказу Куорлза его люди обрушили ад и пламя на незадачливых всадников.
Днем ранее за высокой изгородью установили артиллерию. Куорлз надеялся, что Виндзорские мирные переговоры сделают его предостережения излишними, но внутреннее чутье заставило его установить фальконет среднего размера, способный разнести в клочья человека, животное или камни - невидимый, но готовый действовать.
Теперь, когда дым уплывал в холодное полуденное небо, головной всадник роялистов лежал на лондонской дороге в виде кровавых ошметок, а его товарищи молотили своих жеребцов каблуками, отчаянно удирая.