-- А как же вы? Ведь это -- утечка. Вас могут начать контролировать после этой, хм, ошибки.
-- Может -- да, а может -- нет. Эти козлы из-за своей самоуверенности сначала говорят в трубку суть дела, а потом спрашивают, понял ли их тот, с кем они говорят. Я и ответил, что не понял и ни про какого Кудрина не слышал. Трубку после этого положили. А у нас никто не знает, что мы с тобой знакомы. Звонил я тебе из автомата. Поэтому, если у них и есть что-нибудь, то только домыслы. -- Он помолчал. -- Пока домыслы. В общем, нашей с тобой связью еще надо заниматься, а времени у них нет.
-- Уж не из-за меня ли? -- ощутил я внутреннюю значимость своей персоны.
-- Как ни странно... Знаешь, где-то в Африке есть обычай: муж с женой общаются друг с другом через идола, находясь при этом в одной комнате. Такой, понимаешь ли, посредник, помогающий наладить отношения в семье и абстрагироваться от субъективного восприятия известных вдоль и поперек людей.
-- Да, вот идолом я еще не был. А его потом, когда мирятся, не сжигают? Нет?
-- Хватит юродствовать, -- оборвал меня Самоцветов, -- ты оказался между двух огней. Сейчас один большой человек пытается произвести передел собственности, и Лаврентьев с Кольским ему мешают, поскольку контролируют огромные деньги. И нужен был повод, вокруг которого все закрутится. Сначала Костя был то, что надо, но его не уберегли, и тут появляешься ты, да еще такой прыткий. До сих пор никто не знает, что в письме, которое по нелепой случайности дошло до тебя. И Лаврентьев с Кольским очень его боятся. Другой же стороне нужны и свидетели, и письмо.
Я молчал. Что ж, сутки еще не закончились. Интересно, архангел Михаил успеет посетить меня до вечера? Может, и ему я на что сгожусь?
-- Какие предложения? -- поинтересовался я.
-- Я не знаю, где ты пропадал, но это мудро. Однако всю жизнь так не проживешь. И момент, связанный с начавшейся заварухой, необходимо использовать, чтобы выйти из игры живым.
-- Легко, -- не удержался я, -- сейчас только дойду до ворот.
-- Все остришь? -- Самоцветов даже не улыбнулся. -- Тебе надо встретиться с одним человеком.
-- С мужем или женой?
-- С дедушкой.
О-о, я был в восторге: Самоцветов острил.
-- И лучше это сделать прямо сейчас. Письмо у тебя с собой?
Изобразив чудовищное недоумение, поверх очков я посмотрел на него. В ответ он скривил рот и оправдался:
-- Ладно-ладно. Я знаю, что ты не дурак, но сегодня письмо нам не помешало бы. Идем.
Я не стал возражать и направился вслед за ним
8.
-- Нет, мой Император, я не могу!
Ветер Небес посмотрел на жреца, охранявшего вход в лабиринт, и отчетливо произнес:
-- А тебя никто не спрашивает, Сухой Лист. Прочь с дороги. -- Он рукой отодвинул охранника и жестом предложил Последнему Императору Легенды пройти в первый грот.
Жрец бросился вверх по лестнице -- побежал докладывать Повелителю Ангелов о том, что непосвященные проникли в запретную зону.
Быстрым шагом Император и сопровождавший его Ветер миновали ряд небольших, совершенно пустых пещер, пока не достигли металлической двери. Ветер приставил к скважине универсальный ключ и издал магический звук:
-- ЗЗОННГ!
Ничего не произошло. Художник в недоумении посмотрел на ключ, потом на Императора. Тот отодвинул его жестом и низким, скрипящим голосом произнес:
-- КХХХУМ!
Ветер ощутил, как напрягся воздух вокруг, и дверь буквально сорвало с петель.
-- Ваше Величество в прекрасной форме, -- сказал он и сделал шаг к двери.
-- Стой! -- Последний Император замер, вслушиваясь во что-то, потом произнес: -- Неизвестно, что там.
Художник подумал о возможных ловушках и согласился. Он перехватил свой автомат и просунул его в дверной проем -- ничего не произошло. Осторожно ступая, превратившись в единый орган чувств, Ветер оказался на другой стороне дверного проема. В тот же миг по всему периметру пещеры зажглись гелиевые лампы.
Художник вздрогнул, а затем огляделся. На стенах он увидел роспись, сделанную, как он подумал, не менее тридцати тысяч лет назад. Картины изображали технологические ритуалы, явно связанные с кровью. В центре пещеры стоял саркофаг для переливания и очистки крови. Вдоль стен тянулось множество приборов, назначения которых Ветер не знал, но все они были сделаны на последнем научном уровне, из экологически чистых материалов, у которых была одна беда -- они быстро выходили из строя и распадались на природные элементы. Но атмосферу их производство не засоряло.
Ветер заметил, как Последний Император подошел к саркофагу и внимательно осмотрел его, затем по соединительным трубам перешел к следующему прибору, похожему на насос-очиститель, и так, шаг за шагом, осмотрел всю установку.
-- Мерзавцы, -- оценил он увиденное. -- Вот настоящий Переход, а там, наверху, что-то другое.
-- Там ловушка для душ, Последний Император, -- донесся голос от двери, в которую недавно вошли незваные гости.
-- А-а, низкий лжец, -- гневно обратился Его Венценосность к Повелителю Ангелов, -- я знал, что там не хватает одного звена.
-- А я всегда знал, что вы проницательны, но... и глупы, -- Главный Жрец саркастически улыбнулся, и Ветер увидел, что за его спиной стоит не меньше десяти вооруженных жрецов.
-- КХХХУМ! -- швырнул он в сорванную с петель дверь. Та стала на место, и замок защелкнулся.
-- Ты что? -- обернулся к нему Император.
-- Бежим! Они не выпустят нас отсюда!
-- Но ведь я Император!
-- Это не имеет сейчас значения. Точнее, это еще хуже.
Дверь начали открывать с той стороны теперь уже с помощью ключа. Император снова шикнул на нее, и она опять закрылась. Оглядевшись, они увидели единственный оставшийся выход из пещеры и кинулись туда. Здесь не было двери, был только узкий проход.
Едва начав протискиваться в него, Ветер, продиравшийся вторым, услышал, что преследователи уже ворвались в комнату. Через десять метров, ощущая позади дыхание жрецов, он выбрался наружу и в ужасе замер.
Перед ним дымилось целое озеро крови. Оно будто бы жило самостоятельной жизнью. Какие-то всплески, водовороты, похлюпывания. Запах смерти проникал в каждую клеточку мозга и тела художника, и его бы стошнило, если бы тянувшаяся из лаза рука жреца не ткнула его в спину.