"Хм! Тоже мне -- осиновый кол! Здесь до всего своим умом доходишь". Ожоги, может, и пустяки для вампиров, а вот давление, созданное взрывом в закрытом помещении, кого хочешь выведет из себя. Вот и у этих глаза и языки оказались снаружи. Меня удивило отсутствие собственных ощущений, когда я смотрел на исковерканные тела. Я понял, что смотрю на вещи по-новому, как хирург, когда он делает особенно кровавую операцию. Только девушку, лежащую на столе, мне было искренне жаль. Но и до взрыва я вряд ли мог ей помочь.
Я подошел к Евдокимову. Тот застонал. Вот же живучий черт. Пришлось снова швырять в него заклятие камня, и на этот раз оно сработало, благо, объект не был в состоянии защищаться.
-- Господи, что случилось? -- раздался позади меня женский голос.
Я обернулся. Передо мной стояла Анжела, а сверху по лестнице топали еще чьи-то ноги.
-- Полагаю, несчастный случай, -- безразлично ответил я, дождавшись, пока ноги притопают к нам.
Она недоверчиво посмотрела на меня. Над Евдокимовым склонился Вадим, а Коля направил на меня свою пушку и молча ждал.
Вадим поднялся с колен, поглядел на меня тяжелым взглядом и сказал:
-- Пристрелить бы тебя, козла, да смысла нет.
-- А я бы пристрелил, -- плотоядно заспорил Коля.
-- Ну пристрели, -- отмахнулся тот, -- что толку-то?
-- Вы что, мальчики? -- вступилась за меня Кармен, -- он же Кольскому нужен. А это деньги!
Есть женщины, способные ради мужчины, хоть на край света ползком ползти, а есть такие, что ради денег туда же. И то, и другое мне сейчас было на руку.
Телохранители посмотрели на нее, потом друг на друга и кивнули. Что ж, и мне меньше забот, пока меньше.
Только сейчас я понял, насколько устал. По-настоящему хотелось спать. Но под боком был пистолет, и я уже шел вверх по лестнице. Снова на руках наручники, снова черный джип, снова по бокам Вадим и Коля, только впереди вместо Гриши Анжела.
А вот телефон уже не звонит, и Евдокимов уже не прикажет вести меня назад и не предупредит охрану о том, насколько я опасен. Поэтому, когда водитель останавливается на обочине, Вадим долго пытается выяснить у него, чего он, собственно, встал. Но даже матерщина не помогает. Кончается это тем, что мужика просто вышвыривают из машины, а рядом со мной места становится больше, поскольку на педали теперь давит Коля.
Часы на панели водителя показывают половину двенадцатого, и я понимаю, что еще вчера в это время я спокойненько сидел у себя в кресле и читал Костино письмо. А сегодня меня не узнать, я стал другим человеком. И дело, конечно, не в том, что я знаю магические заклинания, это лишь верхушка айсберга. Я начал чувствовать что-то настоящее, истинное в себе и вокруг.
Прошлая моя жизнь была только потугами на что-то настоящее. Может быть, я даже искал его, но не находил, потому что не нужно было его искать, а нужно было просто быть настоящим. Я вспомнил Ветра Небес, который в отдельные минуты своей жизни говорил "Будь!", и оно случалось. Вот она высшая вера, высшая правда жизни без сомнений и искажений. Вот только применить эту формулу в жизни бывает, ох, как трудно. Ведь сказать "Будь!" можно лишь тогда, когда можно его сказать.
В этом моменте все дело. Его надо видеть и чувствовать. В этом и есть настоящее -- видеть вещи такими, какие они есть, и потому иметь возможность управлять ими.
-- Коль, остановись у палатки, пить хочется, -- прервала молчание Анжела.
-- Нашла время, -- буркнул тот в ответ.
-- Ладно, останови, -- согласился Вадим.
Анжела вышла из машины, вслед за ней потянулся Коля.
-- Ты куда? -- вскинулся мой сосед.
-- Да надо тут в одно место.
-- Стой!
Но тот уже пошел, причем было заметно, что идет он, не зная куда.
-- Черт, что творится вокруг?
-- А ты тоже иди, -- сказал я спокойно, глядя ему в глаза. -- Только наручники сначала сними.
Не отрывая от меня взгляда, Вадим достал из кармана ключи, щелкнул на моих руках замками и пошел прочь.
Через минуту вернулась Анжела. Плюхнулась на свое место со словами: "Теперь поехали", -- и уже хотела отпить "Святого источника", как заметила, что вокруг нее как-то слишком пусто.
-- Ой, а ребята где? -- обернулась она ко мне, и в ее глазах появился страх.
-- Ребята сказали, что я им надоел и нечего на меня тратить свое время. У них, мол, есть более срочные дела.
-- Что ты врешь? -- испуг выходил наружу, она даже взялась за ручку двери.
-- Не спеши, Анжела, ты мне нужна.
-- Что вам нужно?
-- Расскажи мне все, что знаешь о Евдокимове и Кольском, а потом можешь спокойно идти. Кстати, о деньгах. Вот дипломат, -- потянул я лежащий позади меня знакомый кейс, -- в нем сто тысяч долларов, -- Анжела забыла сделать очередной вдох, -- половина твоя. Если скажешь, конечно, все, что знаешь.
Я открыл дипломат и показал ей.
Не отводя взгляда от денег, она начала говорить, но я перебил ее.
-- Подожди! Ты водишь машину?
Она кивнула.
-- Садись за руль, и поедем в какой-нибудь ресторан. Есть хочется. Там все и обсудим.
-- Деньги вперед, -- бросила она.
Я взял две пачки и подал ей.
-- Пока хватит, остальное по окончании слушаний.
-- Ладно, -- буркнула она, пересела кое-как за руль, и мы тронулись.
-- Едем в "Брайтон".
-- Где это?
-- Недалеко от Савеловского вокзала. Я покажу.
Машин в это время суток немного, хотя по сравнению с десятью годами раньше -- Вавилон, но пробок не было, и пока мы катили по ночной Москве, я воспользовался чужим телефоном, поскольку мой кто-то присвоил.
-- Алло.
-- Это я.
-- Наконец-то! Где ты был столько времени?
-- Долго рассказывать. Я через пару часов буду.
-- Тебе ничего не угрожает?
-- В данную минуту нет.
-- Я тебя дождусь.
-- Спасибо.
Положив телефон в карман, я предварительно стер с него номер, по которому звонил.
-- Ждет? -- покосилась на меня через зеркало Анжела.
-- Ждут -- двое с носилками и один с топором.
-- Ага, так я и поняла по голосу.
Я улыбнулся:
-- Женщину не проведешь.
-- Красивая?