Снова повисла тишина, которую прервал Глава Совета:
-- Да или нет?
-- Да.
-- Да.
-- Да.
-- Нет.
-- Да.
Через несколько минут тот же Солнечный Луч произнес:
-- Пригласите Ветра Небес.
Во двор медленной походкой больного человека вошел бывший Императорский художник. Его осунувшееся лицо было бледно и безразлично ко всему окружающему. Он остановился в двух метрах от двери, в которую вошел, и Глава Совета заметил, что его слегка качает.
-- Да он же вот-вот умрет, -- выкрикнул Юркий Лис.
Художник тяжело посмотрел на говорившего и сказал:
-- Выйди!
На лице старого скандалиста появилась глупая, неуверенная улыбка. Он глазами поискал поддержки у окружающих, но не найдя ее, обреченно вздохнул и просочился через первый ряд вперед. Стараясь теперь выглядеть уверенным перед десятками глаз, он развязно спросил Ветра:
-- Ну?
-- Защищайся, -- сказал тот и через мгновенье выплеснул: -САННАВАЛХХХХХХХ!!!
На том месте, где стоял Лис, образовался вихрь, швырнувший его тело в свободный от скамеек кусок стены. Маленький торнадо тут же исчез, а правдолюбец вскочил, отряхиваясь и сверкая глазами, с криком:
-- Видите, видите? Что я вам говорил? Он не пощадит никого, он всегда был баловнем и лез везде, куда не надо! Меня, старого человека, Высшего Жреца, швырнуть как котенка. Вон отсюда! -- кинулся он к Ветру с кулаками. Тот стоял, не шевелясь, а когда Лис попытался приблизиться, то будто наткнулся на стену. Резвый старик дернулся раз, другой, но стена не пускала, и тогда все услышали, что от Ветра исходит густой, низкий гул:
-- АУММММММММММ!
И давление этого нарастающего звука было столь велико, что кое-кто из присутствующих подался назад.
Невидимая преграда исчезла вместе со звуком, и Юркий Лис упал к ногам художника, который так и не пошевелился. Пришлось старику уползать на свое место, в страхе оглядываясь.
Возникла пауза, разрядившаяся всеобщим многословием:
-- Он Высший Жрец!
-- Без обучения?
-- Как это?
-- Кто его учил?
-- Невероятно!
Ветер Небес поднял руку и, когда все смолкло, заговорил:
-- Вы убили моего отца и своего Императора. Вы убили мою мать в тот день, когда я узнал о том, что она жива. Вы убили сына моего Учителя -брата моей жены. Вы хотели убить и Учителя, и жену, и меня. Но я не стану отвечать вам смертью. Мертвых в прежнее тело не вернуть. Отныне дела людей Империи для меня важнее наших с вами разногласий. Я объявляю себя законным Императором Легенды. И если хоть один из вас с этой секунды задумает поднять руку против меня и моей семьи, он будет убит задолго до того, как его план начнет созревать. Со своей стороны я обещаю, что вы -- хранители Общего Массива Земли -- будете продолжать свою работу на прежних правах. Я прошу вас сегодня же избрать Главного Жреца. Думаю, что лучшего кандидата, чем Солнечный Луч, вам не найти. Оставьте дрязги! До Потопа остались считанные годы! У вас много дел! Да пребудет с нами Отец мира!
Ветер поднял правую руку на уровень плеч и вышел.
* ЧАСТЬ 2 *
1.
-- Так ты говоришь, был взрыв, а когда ты спустилась вниз, Евдокимов был как бы каменный?
-- Ну, -- черноволосая девушка переложила открытые Кольскому до розовых трусиков ноги с одной на другую и, не поправляя платья, продолжила, -- я уж не знаю, показалось мне это или нет, но когда я спускалась, был еще какой-то странный звук. Что-то такое: кх-кхххх. У меня даже мурашки по телу побежали.
Евгений Дмитриевич, до этого сидевший спокойно, взял сигарету, прикурил, выбрался из своего кресла и нервно стал расхаживать по толстому ковру, заглушающему звуки его шагов. Потом остановился перед Анжелой и, напряженно глядя ей в глаза, спросил:
-- Ты уверена, что он был окаменевший, или он был как бы окаменевший?
-- Так, хм, ну статуя и статуя, а каменная она или нет -- я ж не разбивала ее на куски, -- девушка капризно сложила губки, -- ой, да, Евгений Дмитриевич, бросьте вы это все. Вам-то чего? Этот Кудрин вас не тронет. Что он -- дурак, что ли? Поедемте к вам, отдохнем. -- Она встала, приблизившись вплотную к мужчине, и положила руки ему на плечи.
Тот подался немного назад, но потом не устоял, почувствовав сладкий запах ее духов, и обнял ниже талии, сильно прижав к себе.
-- Эх, Анжела, как бы я хотел этого, но...
Девушка легким движением вспорхнула к нему на руки, причем он еле успел напрячься, чтобы удержать ее. Будучи небольшого роста и уже в годах, Кольский все же не выдержал ноши и хотел положить ее на ближайший диван, но Анжела вдруг стала тяжелой, потянув его вниз за шею, и они почти упали на ковер.
-- Но что? -- игриво спросила она, проводя кончиками волос по его щеке.
-- Ох, и стерва ты, -- ответил Евгений Дмитриевич, ухмыляясь ее раскрепощенности, и, чтобы еще больше убедить ее и себя в этой мысли, повторил с большим возбуждением, -- настоящая стерва.
-- Не-е-ет, я целомудренная девочка из светского общества, -- нежным голоском пропела она, обхватив ногами его торс.
-- Ах ты -- девочка?! -- не справился с чувствами Евгений Дмитриевич, лихорадочно срывая с нее белье, -- ну тогда я тебя сейчас... -- он остановился, потому что не любил вульгарности.
Но Анжела свободу любила и предпочитала доводить игру до конца:
-- Что ты меня?
-- Трахну! -- не выдержал Кольский.
-- Наконец, кто-то со мной это сделает, -- выдохнула она и застонала под его напором.
В этот момент зазвонил телефон.
-- Проклятье, -- ругнулся Евгений Дмитриевич.
-- Это я твое проклятье, -- обняла его крепче девушка, и он не стал противиться.
Телефон звонил минуты две, постоянно сбивая с ритма мужчину и женщину, но они стойко держались, не обращая внимания ни на что вокруг. Когда сладостный миг был уже близок, взамен заткнувшегося наконец телефона в комнате раздался очень знакомый Евгению Дмитриевичу голос Вице-премьера:
-- А трубку, господин Кольский, надо снимать, когда вам звонят. А то приходится ботинки стаптывать, понимаешь!
Евгений Дмитриевич замер. Анжела, сделав последнее, конвульсивное движение, расслабленно откинулась, умиротворенно мыча.
Кольский, так и не получив желаемого, встал, не поднимая глаз, одел штаны и только потом посмотрел на то место, откуда прозвучал голос. Там никого не было. Он нервно оглядел кабинет. Пусто.