– Неверно. – еле заметно приподняв уголки губ, но в тоже время глядя исподлобья.
Место наискосок от девушки, спирт на сгибе локтя, игла в руке. Вздрогнув, когда с еле заметным щелчком струна пробила вену, Ван прикоснулся оковами к запястью пленителя. Вдруг, руки испытали обратное давление, а кисти чуть сместились одна относительно другой. Почувствовав, как мурашки разбегаются от лопатки, к затылку, не смея поднять взгляд чтобы проверить был ли замечен, изо всех сил стараясь не дать кандалам разомкнутся окончательно.
– Рад, что тебе нравится вкус, выбранного тобой поражения. – проурчал громила, приподняв верхнюю губу, закрепляя канюлю пластырем.
Взгляды троих сокамерников, были сосредоточены на нём и в этих взглядах, не было ни чего хорошего. Стиснув зубы, кролик захотел закричать, вырвать иглу и бросится в драку. Не на похитителей, делающих всё, согласно их дхарме, но на товарищей по несчастью, слепых к очевидному.
“Пожары приносят.
Радость поджигателю. Горе погорельцам. Плодородие полям. Победу стратегам.”
– Всё сразу.
Валлон молчал, ожидая, заставляя нервничать.
– Радость, горе, победу… Только в третьем, оба слова начинаются с одной буквы. – скороговоркой, себе под нос. – Но победа… По-бе-да. Погорелец может быть и поджигателем и стратегом. Пожары. Пламя войны. Радость и горе войны. Победу стратегам. – сдавленно и скомкано, затем откашлявшись. – Победу стратегам.
– Неверно.
– Хэ-хэ. Тсс. – истерически улыбаясь, задыхаясь от нахлынувших эмоций.
Не сопротивляясь, а скорее не в силах подчинится без принуждения, он заставил силой затаскивать себя на место, разгибать против воли руку, сдерживать судороги.
– С ним всё в порядке? – Саид.
– Так бывает. От сильного стресса. – успокоил громила, перетягивая бицепс жгутом.
Поле с вопросами сменилось видеозапись из природного заповедника. Капель тающего ледника, парящие над ущельем орлы, колышимые ветром горные цветы, ящерки на камнях. Сколько бы Ван не пытался, ему ни как не удавалось сосредоточиться на созерцании прекрасного, отвлёкшись от происходящего и забыть произошедшее. Правильный ответ был очевиден. Он мог вмешаться, подать знак, но промолчал. – С другой стороны, с чего бы мне помогать тому, кто совсем недавно пытался меня придушить? – Стрельнув косым взглядом на лежащего рядом недруга, кролик снова попытался сосредоточиться на далёких картинах. Минута, другая, и вот Саида переподключают на капельницу с раствором, а мысли снова кружились над одним. – Одним своим словом я мог всё изменить. – Скользнув всего на секунду, взгляд обновил образ сокамерника. Склонившего голову, в попытках скрыть текущие слёзы, жалобно твердящего, – Камелла, Камелла. – жалкого и трусливого, но всё же любящего…
Они снова сидели вдоль стен. Сидели, не проронив ни слова с самого возвращения. Сидели, не в ожидании обеда, но до сих пор надеясь, что вот сейчас раздастся скрип тормозов, и ворвутся бойцы спецназа. Подносы с едой, напёрстки таблеток, терпкий, концентрированный сок, шелест закрываемой задвижки и вновь тишина. Безрадостная, удручающая, неуютная, но в тоже время безопасная.
– Ты сказала, Коронер шарлатан. – произнеся в пустоту, и лишь спустя несколько секунд, обернувшись к Дине. – За что его судят?
– Финансовые махинации, подлог, взятки, но самое худшее, использование непроверенных препаратов на людях. Был целый… Да и сейчас есть. Клуб, почти секта тех, кто слепо верит каждому его слову, считая новой вехой в медицине. Его компания, дарит вступившим подарки, в которых находятся кислоты, активные металлы и всевозможные травы. От борщевика, которым предлагается лечить усталость глаз, до ртути против ожогов.
– Фейк. – безапелляционно, Саид. – Чтобы в наше время, кто-то в это поверил? Нет. – даже не предполагая обратного.
– Двенадцать тысяч человек подали на компенсацию от действия его лекарств. Несколько сотен трупов. В разы больше искалеченных. И ещё неизвестно сколько тысяч остаются верны своему великому магистру медицины.
– Невозможно. – без тени иронии или смеха.
– Этот суд затянется не на один год. Так как никто по факту не покупал лекарства, а лишь получал подарки. А сам гуру, никогда не заявлял об эффективности и не призывал использовать… – неоднозначно поджав губу и нахмурившись одним глазом. – Сотни часов болтовни с полунамёками, некорректными сравнениями и допущениями о возможных лечебных свойствах, с примерами, рассказы о том, как делал лекарство для себя, без призыва к действию. Он ещё мог выпутаться, но, за неделю до первого слушания, совершил самоубийство. Очень хитро и умело повесился при помощи рычага и собственных штанов. Расшарь. Там столько грязи! – восторженно, но затем осёкшись, невесело усмехнулась и затихла.