С минуту, кролик стаял на том же месте, не отводя взгляда от металлической преграды, остановившейся в нескольких сантиметрах от лица. Медленно, его глаза закрылись, пытаясь не выпустить слёзы. Оперевшись плечом о притолоку, он сполз по стен, обхватив колни, прижав бутылку к груди. Быстро остывая без солнца, кожа покрылась мурашками, запах близкого леса быстро растворялся в тяжёлом металлическом духе, послышался отдалённый лязг механизмов. Сдавленный стон раненного, словно последний гвоздь в крышку гроба. Пальцы сжались в кулак, а открывшиеся глаза, увидели незавидную реальность.
Несмотря на то, что больше половины картины ещё было скрыто за пеленой недомолвок, общий смысл похитителей, вырисовывался вполне чётко. Теперь, предстояло обдумать каждую чёрточку, каждый штрих, дорисовать столько, сколько возможно. А после, сделать выводы.
Часы до ужина, для одних, были длиннее некоторых дней, для другого, пролетели почти не заметно. В этот раз, на подносах еды было больше обычного, а таблеток и вовсе целая горсть. Просидев половину отведённого времени перед четырьмя нетронутыми подносами, Ван тихо хмыкнул и, отрезав кусок мяса, поднёс его ко рту Саиду. Не подняв взгляда, тот с мягкой силой отвёл от себя руку, и медленно опустив голову на пол, замер. Остальные не отказались. Медленно, ложка за ложкой, они сели большую часть.
Всё время, до самого отбоя, кролик продолжал думать, выдвигать доводы, а затем разбивать их на части, отсеивая самые бредовые. Чем яснее виделась общая картина, тем темнее становились мысли. Через несколько часов, Саида начало трясти. С трудом дыша, он сжимался в комок, а затем распрямляясь, выгибался дугой, упирался затылком об пол. Мучения продолжались на протяжении большей части ночи, и закончились незадолго до подъёма. Остальным было не многим лучше. Приступы, вспышки боли, рвота, и снова забытьё, в зыбких снах.
Долгий завтрак, по завершению которого явился Валлон. Каждый искалеченный получил по два укола. Один в районе культи, и по половин в двух местах плеча. Боль отступила, и все трое, забылись безмятежным сном. Часы сменяли друг друга, он на игру их так и не повели. Наступил обед, а за ним ужин. Даже не глядя на подносы, Саид лежал возле стены, медленно царапая её ногтём большого пальцы. Штрих за штрихом, выводя своё имя, рядом с полу стёршимся именем другого обитателя этой комнаты.
– Я видел карту. – медленно и вдумчиво. – Старую карту. Если после захвата, города не расползл ись по новым места, то мы сейчас очень далеко от дома.
Не обращённые к кому-то конкретному, слова зацепили каждого. Их побег, был провалом внутри другого провала. Не услышав ожидаемой реакции, он продолжил.
– Но и это ещё не всё. То сообщение, что я отправил. Сначала я думал на одного из вас. Считал его предателем. Всех вас, считал. Но… Либо, вы очень хорошо притворяетесь. – насмешливы ухмыльнувшись. – Либо я ошибался. Если не от вас, то от кого он узнал? – медленно покачав головой. – Остаётся только тот, кому было предназначено сообщение. От моей матери. – пауза. – И тут только два варианта. Либо я здесь, по её воле, либо, телефон её уже не принадлежит.
Подняв голову, Миллер взглянул на него с выражением детского любопытства. Оторвался от своего занятия и Саид.
– Нам, некуда возвращаться. Мы не просто похищенные, мы проданы, с потрохами.
Выдохнув, Миллер опустил взгляд, будто ища что-то на свеже отмытом полу. Из глаз Дины, потекли слёзы, хотя сама она не издала ни звука и не двинулась ни на дюйм. Зерно упало на плодородную почву, подготовленную собственными догадками каждого. Подождав, пока то приживётся, пустит корни, он наблюдал за реакцией каждого.
– Я был на лодке, со всей семьёй. – опустошённо. – Я что, теперь сирота? Можно ли стать сиротой в моём возрасте?
Ему не ответили. Каждый примерял на себя страшное откровение, все крепче убеждаясь в правильности, каким бы болезненным оно не было. Бежать было некуда, возвращаться некуда.
– Кому стало лучше, от того, что ты это сказал? – Саид, сурово глядя Вану в глаза.
– Принятие. Без него невозможно двигаться дальше. Загнанные в угол крысы, бьются насмерть. – суровый взгляд, тяжёлые слова. – Ему не нужны люди. Ему нужен скот. Послушный, цепляющийся за надежду, до самого конца не пытающийся сопротивляться, в ожидании спасения. Он человек, и он ошибается. День, что он дал на отдых, то, что раскрыл карты относительно сообщения, то, как с вами обошёлся… Они отрубили руки по его приказу. Чтобы вы больше не смогли вскрыть замок… Ещё одна сдача крови, и будет поздно.