***
Они только что ушли, забрав с собой Шона, который выглядел, как мертвец. Сьюзен осталась одна. Ей хотелось ринуться вслед за ними, но она понимала, что нельзя этого делать, особенно в её состоянии. Сьюзен стало трясти, а к горлу подступал сегодняшний скудный завтрак. Вот значит, как на людей действует препарат боли. Но ведь это было только начало. Резкая боль пронзила её в области руки, куда она колола вещество, а потом она стала резко разрастаться по всему телу. Сьюзен захотелось кричать, и она тут же прикусила кулак. Ей никогда так не было больно, казалось, что сотни тысяч игл врезаются в твоё тело. Неожиданно в голове раздался звон, оглушивший её так, что она не слышала собственного крика, но, как только он унялся, тут же снова прикусила руку. Во рту стал ощутим привкус железа. Но даже боль в руке, которою она кусала до крови не могла отвлечь от боли, что раздавалась по всему телу каждый раз с новой силой. На глаза выступили слёзы. Как же хотелось сейчас умереть, лишь бы только избавиться от этой боли. Как одиноко было в этом тёмном, пустом кабинете, находясь наедине только со своею болью в душе и теле. Единственное, что утешало её и в тоже время болью раздавалось в душе, что вампирам в десятки раз больнее, когда она собственноручно вводит им этот препарат. Сьюзен подняла взгляд, затуманенный от боли. Ничего не было видно, но на мгновение боль отступила, и взгляд успел сфокусироваться на кресле, в котором недавно был Шон. Какое-то странное неописуемое чувство и желание подняли её на дрожащие ноги, и она направилась к нему. Было больно, от каждого шага было больно, но она шла, единственное, что ей хотелось, это лечь в это кресло, сжаться в нём в крохотный комок. Казалось, что тогда всё уйдёт, всё пройдёт, и даже эта боль. Сьюзен подошла поближе и с трудом забралась в кресло. Какое-то приятное чувство расплылось по всему телу. Боль ещё была, даже сильнее чем прежде, но здесь, в этом кресле, окружённая его запахом, ей было хорошо. Сейчас она чувствовала себя как никогда ближе к нему, к его чувствам, к его мыслям. Лёгкая улыбка застыла на лице Сьюзен прежде, чем она потеряла сознание.
"Сказка"
Сьюзен подняла на него глаза, его же были опущены в пол. Она тяжело вздохнула: он всё ещё плохо выглядел. - Может, хочешь шоколад? - спросила она, достав из кармана плитку тёмного шоколада, и протянула её Шону, тот поднял глаза на протянутую сладость и снова опустил их. - Я не могу взять, - ответил он. - Нет, ты должен, это поможет. И даже не думай возражать... - Доктор, - он усмехнулся, - мои руки связанны, как я могу что-то взять? Сьюзен на мгновение затормозила, а потом покраснела, смутившись своей глупости, и, отломав кусочек от плитки, чувствуя неловкость поднесла его к губам вампира. Она вздрогнула, когда его губы еле ощутимо коснулись её пальцев. Она тут же прижала руку к себе, но то приятное чувство его губ не покидало её. - Что-то не так? - спросил он, заметив дрожь, что пробрала Сьюзен, и смятение на её лице. - Нет, ничего, просто... - она избегала встречи с его глазами, но всё-таки не устояла и взглянула на них. Её глаза расширились от удивления. Вот, вот чем он отличался от других, его глаза... - А, вы наконец-то заметили это, - протянул он и снова посмотрел на Сьюзен своими зелёными глазами с узкими, как у зверя, зрачками. - Всё думал, когда же вы заметите, но вот ваш дружок Лойс оказался более смекалистый. - Почему?.. - Сьюзен не могла оторвать взгляда от его глаз, которые теперь казались ещё прекраснее. - Почему мои глаза отличаются от глаз других вампиров? Ну... - он замялся, не зная, стоит ли это говорить. Видно было, он давно хотел, чтобы Сьюзен это заметила, но он ещё не решился об этом рассказать. - Просто я знаю вкус человеческой крови. Сьюзен пробрал холодок. Его глаза были такими холодными и серьёзными, он ждал, ждал как она отреагирует, что она ему скажет, как воспримет то, что услышала. «Знал вкус человеческой крови»... Значит, он пил кровь людей. Значит, он убивал... Ей стало страшно, страшно оставаться рядом с ним, но это чувство его мягких губ, на её пальцах - оно было таким нежным, приятным... его невозможно забыть. А ведь эти губы когда-то касались кожи человека, чтобы пронзить её тонкими острыми клыками и испить кровь. Картина, что престала перед глазами Сьюзен снова заставила её содрогнуться. Но уже поздно, она уже не может видеть его в другом свете. Шон удивлённо вздрогнул, когда ощутил лёгкое прикосновение тёплой руки к его волосам. Взгляд Сьюзен был затуманенным, она не задумывалась над тем, что делает, но какой-то необъяснимый порыв поднял её руку и опустил на голову вампира. Его волосы оказались приятными на ощупь и такими густыми... Хотелось зарыться в них лицом и вдохнуть их запах, но Сьюзен сдержалась, она испугалась этого желания. Что с ней происходит? Она опустила руку, по-прежнему ощущая прикосновение его волос. Шон изумлённо смотрел на Сьюзен, а потом опустил глаза, спрятав их за рыжими прядями волос. Перед его глазами всплыли смутные воспоминания о том дне, когда этот чёртов Лойс ставил над ним свои эксперименты. В тот день его мозг словно плавился, и всё было как в тумане, возможно, то, что он увидел тогда, прежде, чем ощутить, что в него снова вкололи «препарат боли», было всего лишь воображением затуманенного разума, но... Он глянул на руку девушки, аккуратно перебинтованную и на его губах появилась лёгкая ухмылка. «А почему бы и нет?» - Доктор, хотите, я расскажу вам сказку? Сьюзен удивлённо посмотрела на вампира, не сразу поняв его, но потом улыбнулась, осознав, что он имел ввиду. Она села на стул, рядом с ним, приготовившись слушать. Он воспринял этот жест как согласие и начал говорить: - Ещё с давних времён на земле рядом с людьми жили вампиры. Они жили вместе иногда в согласии, иногда нет. Вампиры жили долго, а время, отведённое людям, всегда было коротко, но вампиры и люди всё равно довольно часто влюблялись друг в друга. И тогда у них рождались дети, они тоже были вампирами, но уже не такими сильными, как один из их родителей. Они тоже потом влюблялись и тоже очень часто их избранниками были люди. Возможно, их притягивала не вечность человеческой жизни. Так что с каждым родом вампиры всё слабели и слабели, но были и те, что, заметив это, стали выбирать себе в мужья и жёны только себе подобных. Эти семьи не то что просто поддерживали передающуюся каждому поколению силу, но и усиливали её. Таких вампиров называли Истинными. Они были сильнее всех своих сородичей, а их жизнь была самой длинной. Но их было не много. Порою, их дети умирали, не успев родиться. И с каждым поколением таких детей становилось всё больше и больше. И вот на земле осталось всего пять Истинных вампиров. Но были они сильны и могущественны, как никто на земле. И был среди них один вампир, которого звали Аластэйр. Его знали все, не только вампиры, но и люди. Они боялись даже имя его произнести. Говорили, что в каком бы городе и деревушке он не появился, они тут же стирались с лица земли, а всех жителей находили мёртвыми. Но вот однажды, ему в голову пришла мысль, что очень было бы интересно понаблюдать за жизнью человека, за тем, как он взрослеет, а потом начинает стареть, за тем, как меняется его лицо и руки, за тем как он медленно потухает и жизнь покидает его. И он решил найти человеческого ребёнка, чтобы взять его с собой, странствовать с ним, воспитать его и наблюдать за ним, никогда не спуская с глаз. Он долго искал ребёнка, что мог бы заинтересовать его и, наконец, нашёл такого мальчика, и он взял его к себе. Мальчик был очень резким и часто молча смотрел на него исподлобья недоверчиво и зло. Вампир только смеялся над этим и шутил над мальчишкой, но вскоре мальчик постепенно стал привык