***
Сьюзан Рассел была из простой семьи. Её отец был доктором и работал в обычной клинике для таких же простых и небогатых людей, как и он. Сьюзан всю жизнь видела, как её отцу приходилось трудно из-за своего маленького заработка и мягкого доброго характера, который не позволял ему брать взятки и даже обычные подарки пациентов. Матери у Сьюзан не было. Она бросила её бесхарактерного отца, оставив на него свою годовалую дочь. Отец часто горевал из-за этого, а в конце концов стал пить. Сьюзан, видя всё это, сказала себе, что никогда не будет жить так, как её отец. Она училась, усердно училась, делая всё, чтобы быть первой. Она закончила хорошую школу, в которую смогла поступить только из-за своего старания, а также закончила медицинский университет как лаборант. Уже там она поняла, что если она хочет изменить свою жизнь, то должна сделать всё, чтобы попасть в «Донорскую Клинику имени Сешера». И она сделала всё. Она не спала ночами, учила все книги подряд, несмотря на то, что дети богатеньких родителей и живущих в Центре города ничего не делали, так как знали, что им уже обеспечено хорошее место. Из-за своей замкнутости, серьёзности и какой-то холодности Сьюзан так и не смогла найти себе друзей. Но они и не нужны были ей. Она шла, никуда не сворачивая, к своей цели и у неё просто не было времени на то, чтобы заниматься такой вещью как «друзья». Она должна чётко выполнять свою работу и не думать о всяких глупостях. Она лишь однажды задумалась о таких «глупостях». Это было тогда, когда неожиданно для себя она заметила Ричарда Лойса. Тогда она впервые почувствовала какой-то интерес к людям за исключением научного. Теперь она не могла не бросить взгляд ему вслед, когда он проходил мимо, или стараться проехать с ним в лифте, пусть ей и не нужно было на другой этаж. А потом они стали иногда обедать вместе, он стал ей рассказывать о своих опытах, а однажды он рассказал ей что чувствует вампир, когда ему вводят «препарат боли» и как из его крови делают «коктейль молодости». Сьюзан никогда не вдавалась в такие подробности. Это было совершенно ей не интересно, и она изучила это только поверхностно, так как это даже не входило в её компетенцию. Но теперь она часто стала обращать внимание на то, на что не обращала до этого: как искажается лицо вампира-донора, когда ему вводят «препарат боли». Как его кровь медленно поднимается по прозрачной трубочке, какой запах она имеет и то, как потом люди это пьют, чтобы остаться молодыми. Она никогда не боялась крови, её не мутило от вида органов, но теперь тошнотворное чувство подступало при одном воспоминании о крови вампиров. Сьюзан чувствовала себя сломленной. - А-ай! Сьюзан словно очнулась ото сна. Она заморгала, до её сознания дошло, что сейчас она в своём кабинете, сидит в своём кресле, склонившись над чьей-то худой с белоснежной кожей рукой. Сьюзан ничего не помнила. Как это было странно. Она не помнила, когда пришла сюда, когда пришёл донор и когда она начала брать у него кровь. Она подняла взгляд вверх по руке на плечо, потом через плечо на лицо обладателя руки. Её взгляд встретил тёмно-зелёные глаза, смотрящие на неё с недовольством. Какими красивыми они были. Сьюзан невольно залюбовалась ими. - Вам не кажется, доктор, что вы скоро из моей руки решето сделаете? - возмущённо произнёс мужчина. Это был вампир. Об этом говорила бледность его кожи и слегка приоткрывающиеся тонкие клыки во время того, как тонкие губы что-то говорили. Сьюзан продолжала смотреть на его лицо. Она никогда раньше не рассматривала ни то что глаза своим пациентам, но даже просто лицо. Она знала, что вампиры сами по себе красивы от природы, но этот был красивее тех, кого она встречала до этого. Она ещё никогда не видела такие мягких тёмно-рыжих волос. - Доктор, вы чего молчите? - вампир отстранил своё прекрасное лицо и с недоверием покосился на Сьюзен. - Прости, - не понимая, что говорит, выпалила девушка и, устыдившись такого жгучего интереса к лицу пациента, опустила глаза на его руку. Действительно, кажется она его достала тем, что одиннадцать раз не могла попасть иглой в вену. Возле тонкой синей веной, немного выпирающей из-под кожи, были видны одиннадцать еле заметных красноватых точечек. - Ух ты, - вампир присвистнул, - никогда ещё не слышал, чтобы человек извинялся перед рабом. Неужели завтра Решающий День* наступит? Нагловатый тон, с которым говорил вампир, совершенно не понравился Сьюзан, ей показалось, что он надсмехается над нею. Первое впечатление о его красивой внешности прошло, и на его смену вернулась всё та же холодность и строгость. - Тебе не кажется, что ты не имеешь права так говорить мне? - она подняла голову и посмотрела на слегка улыбающееся лицо вампира твёрдым и холодным взглядом. - И что ты сделаешь? Убьёшь меня, накажешь или ещё несколько раз потыкаешь иголкой мимо вены? - кажется вампир совершенно не чувствовал страха перед Сьюзан и своей возможной участью. Его самодовольное выражение лица ещё больше взбесило девушку. - По-видимому мне придётся сегодня сказать твоим охранникам, чтобы они наказали тебя как следует, - Сьюзан опустила глаза на иглу, проверяя, не сломался ли кончик. - Думаю, они это и без вас сделают, - лицо вампира приняло загадочное выражение. Сьюзан ничего не ответила. Незачем ей было заводить разговор с вампиром, но он уже был начат: - Я прежде тебя не видела. - О, вы правы, такую личность как я замечают сразу, - губы вампира растянулись в довольной улыбке. - Меня сюда только сегодня отправили. Кто-то из ваших доноров коньки отбросил, а я вот надоел своим хозяевам, и они меня отправили сюда. Так что, если соскучитесь, можете приходить со мной поболтать, - он выглядел так, словно Сьюзан всю жизнь ждала его приглашения поболтать с ним, а он наконец снизошёл до того, чтобы пригласить её. - Я теперь обитаю в камере А-36. «Самодовольный болтливый идиот, - подумала про себя Сьюзан, стараясь не обращать на бессмысленную речь вампира. - И зачем я его вообще спросила?». - Я думал тут не дают отдельных камер, а оказалось, что тут прям целая комната в моём распоряжении. Да и с охраной можно поболтать. Они мне правда оставили «подарочки» на боках, - он взглядом указал на свой бок. Сьюзан подняла сначала глаза на его лицо, а потом нехотя приподняла край белой рубахи, какую носили все вампиры-доноры. Она невольно отшатнула