сь: весь бок вампира был в фиолетовых синяках, а некоторые из них даже налились кровью. Она поспешно опустила край рубахи, испугавшись чувства жалости, которое в этот момент промелькнуло в её душе. - За что тебя так? - Сьюзан это спросила тихо, словно саму себя и совершенно не хотела, чтобы это услышал вампир. Но он услышал. - Сказали, что болтаю много. Били сильно, но они слабаки, боятся бить по лицу, - он даже тихо посмеялся с охранников. - Уж слишком красивая у меня мордашка для этого. Ведь меня могут и продать потом. Сьюзан не могла надивиться, с каким весельем вампир говорит о том, что его ещё сегодня избили, а потом могут продать. «Неужели они все такие?», - спрашивала она себя, протирая иглу раствором. Нет, не все такие как он. Те, другие, кого она когда-нибудь встречала не были так веселы. У них у всех на лице было одно выражение - выражение обречённости. - Кстати, доктор, а чего это вы такая зелёная? - вампир совсем обнаглел. - Не твоё дело, - бросила она. А потом что-то заставило её задуматься и замереть. - А почему ты такой болтливый? - Что значит «почему»? - вампир непонимающе посмотрел на девушку. - Родился такой. Но Сьюзан знала, что причина не в этом. - Я не вколола тебе «препарат боли», - простонала Сьюзан, осознав свою ошибку. Она схватила себя за голову. Как, как такое могло произойти с ней? С ней - одним из лучших работников. Нет, ей следует собраться. Нечего ей болтать с рабами не только во время работы, но и вообще, хорошего от этого будет мало. - Ой, - вампир поморщиться. - Неужели у вас ещё не придумали как обойтись без этого? Чем вы вообще здесь занимаетесь? - Ты слишком много болтаешь, - Сьюзан осадила пациента строгим взглядом, тот лишь пожал плечами, - а ещё слишком много позволяешь себе для раба. - Так без этой штуковины никак? - вампир, пропустив замечание Сьюзен, смотрел на колбочку с «препаратом боли» в её руках, как смотрят дети на нелюбимую кашу, которую хочешь - не хочешь, а съесть придётся. - Никак, - повторила Сьюзан и, набрав светло-голубую жидкость в шприц, подошла к вампиру. - Ну ладно, - тот как-то слишком послушно откинулся назад на спинку кресла. Сьюзан закрепила его ошейник так, что теперь вампир не сможет оторвать голову от спинки кресла, обтянутой белой кожей. - Так вы навестите меня? - спросил вампир, наблюдая за работой девушки. - Нет, - коротко ответила та. Она не хотела смотреть в лицо мужчины, но невольно скользнула по нему глазами. Он был спокоен, даже слишком спокоен для человека, который сейчас испытает нестерпимую боль. А может это от того, что он всё же не человек? - Жаль, очень жаль, - на его лице отразилась задумчивость и печаль. В это мгновение детское выражение лица исчезло, на его смену пришло одиночество старости. Но это было лишь на мгновение, потом он снова улыбнулся, правда, не столь искренне как до этого. - Но что ж, мы всё равно с вами встретимся ещё раз. Как часто к вам водят донора? - Раз в неделю, - ответила Сьюзан. Злость на этого наглого вампира прошла, как только она увидела эту его минутную печаль. - Довольно часто, - вампир покачал головой показывая, что его устраивает это расписание. - Ну что ж, тогда увидимся через неделю, доктор. Вампир успел ещё раз улыбнуться Сьюзан на прощание прежде, чем она закрепила ремень на его губах так, чтобы он больше не мог говорить, так, чтобы не слышать его криков. «Они тоже умеют чувствовать, - с этой мыслю Сьюзан ввела иглу в вену, но на то, чтобы ввести жидкость, её решимости не хватало. Она в последний раз бросила быстрый взгляд на лицо вампира: он был спокоен, он смирился. - Сколько же ему пришлось пережить, чтобы быть таким спокойным, чтобы обрести такое смирение?». Сьюзен постаралась отогнать назойливые мысли и с вспотевшими от необъяснимого волнения ладонями ввела препарат. Мгновение ничего не происходило, но потом тело вампира резко содрогнулось, его прекрасные глаза широко распахнулись, в них отражался ужас и страдания, лицо исказилось болью. Он снова содрогнулся, норовя освободиться от оков. Он начал так сильно метаться из стороны в сторону, что Сьюзан поспешила закрепить его туловище ремнём, который прижал его за талию к креслу. Это вызвало у него ещё больше боли. Когда он пытался вырваться - его сдерживал ремень, который давил на его свежие синяки на боках. Сьюзан никогда ещё не была в панике, и сейчас она испытала это чувство впервые. Она ни раз видела, как препарат действует на вампиров, как они мучаются, пытаясь освободиться от оков. Бояться, что вампир мог бы выбраться из кресла - не было нужды: оковы были крепки. И его попытки никак не мешали ввести иглу в вену и собрать кровь, но в душе Сьюзан зародился какой-то страх, сострадание и.... желание помочь. Но она должна, должна была выполнить свой долг. Она взяла иглу дрожащими руками и вставила её в прозрачную трубочку, которая уже была прикреплена к аппарату. Её руки по-прежнему дрожали. Она ввела иглу в вену с точным профессионализмом, но на её глазах были слёзы.