***
Она хлопнула дверью и села за свой рабочий стол, схватившись за голову руками. Что она делает? Что она говорит? Нет, нет, она не может так говорить. Люди столько лет жили по таким правилам и что, неужели они глупее её? Это было всего лишь помутнение разума, она просто плохо себя чувствует и от этого к ней лезут всякие глупые мысли. Если она продолжит так говорить и так мыслить, то это плохо кончится. Она должна быть благодарна доктору Лойсу за то, что он пообещал сделать вид, словно этого разговора не было. Да, ей тоже стоит так сделать. Сделать вид, что этого разговора, что этого порыва чувств совершенно не было. И снова вернуться к своим обязанностям с тем же стремлением и трудолюбием, как и прежде. Кто-то постучал в дверь кабинета, и Сьюзен автоматически ответила «войдите». Дверь приоткрылась, и в кабинет вошли трое. Сьюзен, конечно, этого не видела, потому что так и не подняла лица, но она отлично слышала, как две пары ног прошли мимо неё, а третья пара шла неуверенно, часто спотыкаясь, словно её тащили двое других. Эти трое подошли к креслу, и даже тогда Сьюзен не обратила на них никакого внимания, она была занята своими мыслями и ничем другим. - Вот и всё, доктор Рассел, надеюсь, он вас больше не побеспокоит своей болтовнёй, мы ему намордник надели, - сказал чей-то басистый голос с неприятной интонации, а второй только хихикнул, и они вместе вышли из кабинета, попрощавшись с Сьюзен. Только осмыслив сказанное ей, Сьюзен подняла удивлённые глаза на только что закрывшуюся дверь. «Болтовнёй? Но... О Боже!» - Сьюзен резко обернулась. Её глаза встретились с его зелёными, полными злобы и ненависти, которые прямо светились в полутьме кабинета. На мгновение Сьюзен окаменела. Её сковал страх. Но её разум кричал о том, что нужно бежать, прятаться, только бы скрыться подальше от этих глаз. Они пугали, наполняли сердце страхом и осознанием, что тебе от них не скрыться, потому что они манят тебя к себе своею красотой и таинственностью. Дыхание Сьюзен перехватило, а сердце замедлило свой ритм. Ей было страшно. Ей было страшно оставаться с этими глазами наедине. Но в то же время, ей хотелось, чтобы никто не мог их видеть кроме неё, чтобы никто никогда не увидел этих прекрасных глаз кроме неё. Но что же вызвало ненависть и злость у них? Сьюзен с трудом оторвала свой взгляд от этих глаз, её глаза опустились ниже, туда, где должен был быть рот, но теперь его скрывала большая кожаная маска, которую медбратья назвали «намордником». И действительно, это был намордник, который закрывал большую часть лица. «За что? - спрашивала сама себя Сьюзен, когда вся дрожащая подходила к креслу, в котором сидел вампир и внимательно следил за её движениями. Его взгляд ничуть не потух, а даже становился ещё злее, когда замечал на её лице жалость и сострадание. - За что, почему с ним так поступили?» Сьюзен остановилась перед самым креслом и просто так стояла, и смотрела на его лицо, на маску, на его волосы, но никак не в глаза. Она боялась сейчас встретиться с ними, словно укоряющими её за что-то. Но за что? Её руки тряслись, но она очень медленно их подняла и так же медленно отстегнула ремень, стараясь продлить щекочущее ощущение кончиков его волос к своей руке.
Маска упала. Острые клыки клацнули всего в пару миллиметрах от её руки, которую она тут же отдёрнула и прижала к себе. Она с непониманием снова посмотрела в зелёные глаза, которые до этого не отрывали своего взгляда от неё. Наверно, ей стоило спросить, почему он так поступил, а может накричать на него за неподобающее для раба поведение, а может просто молча начать свою работу и вколоть ему «препарат боли», но она не могла сделать ничего из этого. Всё её тело сковало, словно цепями, а рот просто не хотел открываться.