— Как? — испугано воззрилась девушка на встающею ведьму.
— Ну, от проблемы твоей маленькой избавимся, — сказала та, почти прикоснувшись к девичьему животу.
Милка отпрыгнула от руки подальше:
— Вы что! Это же ребеночек мой и Бирта! Как же от него избавиться, коли любим мы друг друга, мочи нет.
— Бирт? — старуха задумалась, копошась в памяти. — Не тот ли парень, что все лето на постоялом дворе жил. Пил и кутил, Богини не стыдясь?
— Не пил он и не кутил! И если хотите знать, поженимся мы скоро.
— Это когда же? — прищурилась ведьма.
— Как он из столицы вернется, так и поженимся!
— И что же он в столице-то забыл, как ты тут одна-одинешенька в родительском доме, словно рабыня трудишься, да еще и ребеночка его носишь? Что за любовь у него такая великая, а?
— Не знаю! — оскалилась Милка. — Хорошая жена в дела мужа не лезет. Он мне сказал, что один едет, я ему перечить не стану.
— Да бросил он тебя, дуру пустоголовую! Как пить дать бросил! А ты ходишь, жалеешь его, как собака прикормленная. Не вернется он! Больно нужна ему в стольном граде дура деревенская! Сейчас! Аж десять раз! Ты, коза упрямая, послушай мудрых людей — от плода его поганого избавиться нужно. Не переживай, я ведунья опытная, а срок — маленький — сделаем все чистенько и красивенько. Еще заживешь с хорошим хлопцем так, что все обзавидуются.
— Не бывать этому! — воскликнула Мила и выскочила из избушки как ошпаренная. Она бежала, не оборачиваясь, потому и не видела, как старая ведьма вышла за порог, провожая ее взглядом:
— Ой Марфушка-Марфушка, а дочка твоя такая же дура как и ты. Все не тех мужиков выбираете, все верите им до последнего слова. Твой тебя в могилу свел… а эту козу еще непонятно, куда все это приведет. Одно хорошо, что тебе Торн первым встретился, — после чего бабка кивнула сама себе и зашла в избу. Ведьма очень надеялась, что девка одумается, но карты показали, что глупость из человека можно выбить кулаками и жизненными уроками, но никак не речами и заботой друзей.
_________________________________________
Идея деревни из невыходящей из головы книги (вернее двух) — О. Громыко. "Год крысы" — искать в книжном магазине.
Идея о дитятке и соблазнителе (походная) — От Степки из прекрасного славянского фэнтези "Медные колокола" Аннековой И. О. Страничка на СИ
Глава 2. Скорость роста количества козлов менялась в зависимости от времени года
Мила старалась не обращать внимания на слова старухи, но та здорово пошатнула ее уверенность. В течении следующей луны каждым днем чем ближе подступали настоящие холода, тем девушка разочаровывалась все больше, и скоро улыбка вовсе не появлялась на юном лице. Домашние заметили, что падчерица перестала радоваться жизни, как раньше, а все больше и больше опускалась в безрадостною пучину нависшего над ней неизвестного горя. Даже отчим на какое-то время прекратил свои поползновения, почуяв неладное.
Жаль, надолго его не хватило. Милка забыла о предосторожности и осталась дома, когда мачеха ушла в гости к подруге, а отчим не преминул воспользоваться ситуацией. Он сидел на лавке и наблюдал за некогда стройным телом девушки…
"Некогда"?!?
Мужчина присмотрелся и с ужасом заметил округлившейся живот юной барышни.
— Ей, что это такое! — воскликнул он, вскочив с лавки.
— Что? — устало спросила Мила, и тяжело поднялась с пола.
— Это-это, — выпучив глаза, заорал Степан, тыча пальцем в раздражитель. — Ты чего это учудила, бесстыдница!
— Вы про что, батюшка?
— Какой я тебе батюшка!!! Ты лучше скажи, кто тебя обеспечил той безотцовщиной, что под сердцем носишь?!?
Плечи Милки задрожали. "Ну, где же ты Биртюшка? Прошу тебя, прошу, миленький, зайди сейчас в двери, забери меня отсюда!"
— Молчишь? — грозно закричал отчим. — Ну, молчи! Сам разузнаю! — и стрелой вылетел из дома.
А девушка уставилась в маленькое окошко, она осторожно опустилась на колени, сложив ладошки вместе, замолила: "Лунная Богиня, спаси свое дитя несчастное, от беды убереги. Лунная Богиня, помоги грешной, ибо больше мне обратиться не к кому на всем белом свете! Верни любимого…" — тельце начала сотрясать мелкая дрожь. — "Иль покажи, как жить дальше на белом свете!" — она прикусила губу и упала на дощатый пол, скрутившись в комочек и глотая слезы.
Только не было видно месяца в окошке. Серые тучи затянули небосвод, скрыв и звезды и светила от людского ока. Ой, страшно будет, если Богиня мольбы не услышит…
Отчим вернулся скоро, да злющий пуще прежнего.
— Ах, вот значит оно как! На первого попавшегося столичного пройдоху упала! А он под себя и подмял!?! Все мне про тебя в пивной рассказали! Бесстыдница! Знаешь ты после этого кто? Путана! Да что там путана! Слишком словечко для тебя мягкое! Шлюха самая настоящая!
Он подхватил ее за плечи и дернул вверх.
— И ты думаешь, я потерплю в своем доме гулящих девок? Да еще на правах родственницы? Да тебе волосы откромсать нужно и в шахты! — озверел он, а потом выпрямился и погладил себя внизу отвисшего пуза. — Но я знаю, что с тобой делать. Будешь у нас батрачкой безродной. В сарае со своим отродьем жить, меж свиней. А когда мне чего более домашней работы захочется, будешь рада, поняла? Уж чего не учил, так ноги раскидывать, а она сама успела. Ну, ничего! Вот и проверим пошла ли наука в прок! Я б сейчас проверил, да жена вот-вот придет. Зато порадую ее, что ты нам больше не дочка.
Милка ужаснулась намереньям отчима, но виду не показала.
— Марш в сарай! Теперь там твое место!
Чтобы скрыться от злого, но в тайне довольного отчима она сняла с петли потрепанный жупанчик и выскочила на улицу. Не услышала ее Богиня, не помогла. И что же делать теперь? Ждать пока отчим наведается? Девушка ломала руки и ходила туда-сюда. Ой, как страшно в этом доме оставаться. Но куда идти? Друзей хороших у нее в деревне не было — все ее знали, да с сиротой-бесприданницей никто водиться не хотел. С ней и не поговоришь о ярмарке и не погуляешь — все она в делах. Только вот Бирту эти предрассудки не мешали, да и сама она была рада с ним время коротать. Ох, какой же он был красивый да галантный. Цветы дарил, а иногда и сладости… а говорил — как соловей в роще поет. У них в деревне к таким речам не приучены. Вот сидела бы и слушала его часами… может и правильно, что он не захотел в их поселке оставаться. Что тут? Куры да коровы? Ни ярмарок, ни магов, ни зверей диковинных… Одна ведьма и та ненастоящая! А в столице небось одни замки да хоромы. И людей и существ всяких видимо-невидимо. А он не тот, что на меньшее согласиться! Нет, не приедет он Боржичи. Он — птица высокого полета. Весь в делах. Нужно самой к нему ехать, вот он обрадуется! Скажет: "Мила, как же я рад тебя видеть, солнышко мое!" или что покрасившее. Девушка вздохнула и на душе стало светло и весело. Коли житья мне здесь совсем нет, нужно самой в столицу к любимому ехать!
Приняв непростое решение, она не позволила чему-то себя задержать. В сарае нашла мамину старую обувь — поношенную, но добротную. Замотала ноги, обула в сапоги, взяла сумку что понадежнее, а затем пошла за отчимом следить. Когда тот из сеней вышел — забрала две буханки хлеба, что испекла утром. Вышла из дома задом, поцеловала ладонь и прижала пальцы к дверям, таким же жестом попрощалась с каждой ступенькой, словно из храма Богини в Великий Праздник и убежала в ночь.
"Может и сглупила" — думала девушка, еле переставляя уставшие, окоченевшие ноги. Говорят, что Боржичи всего в двух-трех днях пути от Каменной, но сейчас далеко не лето, чтобы преодолеть такой долгий путь. Сама она никогда из деревни не выезжала, даже когда родители были живы. А вот мачеха любила поехать и потратить деньги на ткани да на ленты, а вот детишкам не привозила ничего, даже полотна на рубахи.