— Хорошо, птичка, я обещаю, — вдруг сказал один из заключенных.
— Да ладно, не серчай, — сказал другой.
— Мы же не со зла, — послышался откуда-то голос.
— И не птичка я, не конфетка и не яблочко! Мила меня зовут! — в последнюю очередь добавила девушка, и пошла с возиком разливать кашу по плошкам. Подходя к новой двери, она слышала все новые и новые извинения от дроу, гномов, одного эльфа и множества людей. Больше всего она боялась подходить к камере деда, который ее вчера так грубо схватил, но он даже с нар не встал, просто кивнул, а глаза его ярко блеснули.
Счастливая, она покатилась с возиком наверх, к кухне, но тут наткнулась на пост солдат, которые тоже с удовольствием уплетали ее кашу и чему-то смеялись.
— Слушай, Мила! Ты молодец! Как их! Дракониха бы обзавидовалась!
— А кашу лучше моей матушки готовишь!
— Только вот одно плохо — много рабочих мест создаешь.
— Как это? — искренне удивилась Милка.
— Да мы про главу службы королевской пасти! — и все пятеро заржали.
— Но я не назначала! — растерялась девушка.
— А как же "Безо пасть"?
— Так это… я сама его видела в первый день!
Парни засмеялись еще сильнее прежнего.
— Что? — обиделась Милка. Такой хороший день, у нее почти все получилось, а с нее все равно смеются.
Один из солдат справился с собой:
— Да ладно вам, парни! Не ржите! Иль не она нас тут всех кормит?
— А Дракониха? — поддел другой.
— Ну, Дракониха такой вкусной каши не каждый день сварит! А ты, Мила, запомни, что не "безопасти", — опять послышались смешки, — а "безопасности". Глава службы безопасности Его Величества. Он же Сэтвок Шанар. Теперь скажи сама.
— Сэт…
— Сначала скажи.
— Глава… глава службы безопа…сности Его Величества Сэтвок Шанар.
— Вот и умница! Одно дело на рынке во все горло орать, а другое — в глаза его командиром пасти назвать!
Парни опять развеселились. Некоторые даже согнулись пополам от смеха.
— Шутки-шутками, а он человек серьезный. Даже страшный.
— И безжалостный. Он не только дела расследует, но и допросами руководит. Говорят, нет такого существа, будь то человек, дроу или эльф, которое он не мог бы расколоть. Будь тот магом или кем по хуже. Говорят, после его допросов люди с ума сходят…
— Да-да, еще неизвестно как бы он отреагировал на такое заявление.
— Мог бы и рядышком с этими посадить! — он кивнул на камеры.
— Точно. Так что ты, Поварешка, поосторожнее. В конце концов, мы в самой суровой тюрьме работаем.
— Не сказала бы я, что так уж она сурова, — сморщилась Мила. — Тут и не так уж холодно и кормят… Чего суровая-то?
— Потому что для магов и колдунов, — шепотом сказал один из солдат. — Кстати, меня Тим зовут.
— А меня Донах и не все тут колдуны — фыркнул второй живо участвующий в беседе. — Просто это единственное место, где их держать можно. Видишь, внизу большой камень лежит — вот он-то и не позволяет магу разойтись в полную силу. Всю магию на себя тянет.
Милка уставилась на ничем не примечательный огромный валун.
— Понятно, — потянула она, хотя на самом деле ей ничего не было понятно.
— Раньше тут все жестче было. Заключенные от холода и от голода умирали, но как Дракониха появилась, так и отопление наладили и кормить стали справно. Хозяйская она женщина и суровая, потому и уважают ее все, от мала до велика, что в этих стенах, а что за их пределами.
Вот в это Милка поверила охотно.
Прикатив на кухню тележку, она быстро помыла кастрюлю и черпак и уселась на тюфяк, болтая ногами.
— Что смотришь? — удивилась Зорна. — Да еще и улыбаешься?
— Они почти все передо мной извинились, — ответила Милка со счастливым личиком. — Некоторые ничего не сказали, отвернулись, но хоть не стали смеяться как вчера, а другие так хвалили, что я не знала куда себя девать-то…
— А все потому что большинство простые парни из обычных семей и они ценят простые вещи — как вкусная каша и теплый хлеб, а другие, аристократы… они думают, что так и должно быть. Спесь с них никто не собьет, только голод и страх, а тут они такого не дождутся.
— Почему? — удивилась Милка. — Это же тюрьма.
— Они тоже люди, — твердо сказала женщина и стала еще более тщательно вытирать чан полотенцем.
Милка же залезла с ногами на тюфяк и наблюдала, как гаснут угольки в очаге.
— Ты бы лучше взяла тюфяк, да в комнату свою отнесла.