— Вы же сказали… с достоинством…
— Если будешь так разговаривать, люди подумают, что у тебя болезнь кости. Держи голову прямо, не закидывай назад или в стороны. Да, вот так, а теперь с достоинством и не-е-ежно: "Простите".
— Простите, — Милке показалось, что ее тело сейчас просто взорвется от напряжения.
— Вот! Вот! — обрадовался он. — А-то уши уже вянут! А теперь давай еще попробуем: "Чего соизволите отведать, господин? Сегодня у нас восхитительное куриное мясо! Но и, конечно, рыба удались на славу! Просто тает во рту…"
— Но это долго, — нахмурилась Милка.
— Вот и прекрасно! — воскликнул эльф, хлопнув в ладоши. — Зато запомнишь раз и навсегда!
Под конец раздачи у Милки почти не поворачивался язык. Тяжкое это дело — говорить по-благородному.
Так проходили дни за днями. Преступники в клетках давно не казались девушке страшными людьми. Она всех воспринимала как неотъемлемую часть жизни, которая почему-то находилась по ту сторону металлических прутьев. Однажды она спустилась к камерам внепланово, чтобы отдать Тодеусу Фейму одолженный учебник, когда увидела странную картину.
Возле тридцать восьмой камеры стояли двое солдат. Тим скомандовал:
— Лицом к стене, руки за спину! Живо.
— А, проклятые, — прохрипел Смык, но подчинился.
Донах открыл камеру, а Тим вывел заключенного, после чего они повели преступника по коридору, как тут Смык толкнул одного, потом другого, но его тут же начали бить в ответ, только на этот раз преимущества у старика не было никакого. Он терпел побои, закрывшись локтями и ругался: — Ах вы, псы позорные!
У Милки остановилось сердце. Да, дедок не лучший из людей, но смотреть, как его бьют — оказалось невыносимо. Книга упала на пол, а девушка бросилась к дерущимся, крича:
— Нет! Не бейте дедушку! Не троньте!!!
Милка с силой врезалась Донаху в бок, потом ей досталась пара ударов локтями, как тут она почувствовала, что кто-то сильно сжимает ей шею. Вот ошарашенные лица Донаха и Тима и злой шепот возле уха:
— А ну назад, а то придушу вашу шавку!
— Пушштше, — только и смогла выдавить она.
Солдаты в растерянности отступили на шаг. Тут сзади послышался топот сапог — это сбегались другие охранники.
— Ей, Смык, пусти Поварешку! — это голос Дорана, командира, о чем ярко оповещали три солнышка на его гербе-нашивке.
— У меня идейка получше, начальничек! Надоело мне тут у вас сладкую кашу жрать! На волю больно охота!
— Ей! Ты же сам понимаешь, что у тебя ничего не выйдет, — напомнил Доран.
— А ты подойди ближе, я тебе мертвую девку вручу… С дороги, гады!
Милка не могла идти, даже дышать удавалось с трудом — мешала рука, плотно обхватившая шею. Как же страшно! Она-то знала, что бандиту не дадут так просто уйти, скорее солдаты сами проткнут ее мечами, чем позволят преступнику выйти за пределы Колодца.
Некоторые заключенные тоже пытались образумить деда:
— Ей! Пусти малявку!
— Ты — дурак! Ее погубишь и себя заодно!
Неужели он сбежит? Или ее убьют раньше, чем она это узнает? О, Великая Лунная Богиня! Но вот они уже в коридоре, что вел на поверхность. Тут Смык обернулся к преследующим его людям и истошно заорал:
— Гады! Пустите, подонки! А-а-а!!!
Милка почувствовала, что рука Смыка переместилась с горла на рот, действуя лучше любого кляпа, а десять охранников смотрели на сие безобразие, явно забавляюсь. Через пару мгновений дед перестал орать и спокойно сказал:
— Дальше я сам, ребята.
— Так точно, сер! — тихо отсалютовал Доран и охранники разошлись.
Милка совершенно не понимала, что происходит. Они не будут останавливать Смыка? Позволят уйти? А что будет с ней? Тут из-под и так не твердых ног ушла земля. Теперь она просто висела в воздухе, поддерживаемая лишь руками Смыка, а тот понес ее прямо… на кухню. Не успела она прийти в себя, как ее грубо бросили прямо на собственный тюфяк.
— А теперь скажи мне, Зорна, что это такое?!?
Милка обернулась волчком и увидела, что в комнате только трое: она, повариха и… глава службы безопасности Его Величества Сэтвок Шанар!
— А что? — невозмутимо поинтересовалась женщина.
— Эта твоя шавка появилась возле камер в неположенное время! Побила охранников и чуть не организовала побег особо опасного преступника!
— Тебя, что ли? — подняла брови Зорна.
— НЕ СМЕШНО!
— А я и не смеюсь! — тут Зорна уже повернулась к нему лицом и уперла руки в бока: — А теперь послушай меня внимательно! Ты пришел на МОЮ кухню и смеешь МЕНЯ вычитывать?!? Моя помощница не слабоумная! Если у тебя есть что сказать, говори с ней, НО чтобы я не слышала, что ты ее запугиваешь, понятно?!! — после такой пламенной речи она опять отвернулась к кастрюлям.