Мила услышала краем уха, что сзади кто-то едет. Вот повезло, может добрые люди подвезут?
Телега и правда остановилась. Только вот странная она какая-то — крытая, словно домик на колесах. В похожей Бирт уезжал, только его повозка была красивой и ладной, а эта… больше на гроб похожа. Да и окошки — маленькие такие, с решеткой.
— Ей, кто тут у нас? — спросил извозчик, и наклонился поближе, вглядываясь в темноту. — Кто ты, милая девушка? Куда путь держишь?
— Здравствуйте, дяденька. В столицу направляюсь.
— У-у-у! В столицу? В Каменную, чтоль? — переспросил мужчина и спрыгнул с козел. — Что Гам, смотри какие люди в столицу надумали идти. А не далеко пешком-то?
— Далеко, но я все равно пойду. У меня там жених.
— А! — усмехнулся мужчина и отклонился назад, — Ну раз жених, то совсем другое дело! Так мы подвезем!
— Правда? — обрадовалась Милка.
— А как же! Что мы не понимаем? Там же Жених! — противно захихикал мужчина. — А родные не хватятся тебя?
— Они даже рады, что я ушла. Нет у меня родных, дяденька.
Мужчина сделал сочувственное лицо, но Милке показалось, что ее последние слова улучшили его настроение.
— Ладно, Гам, подсади девочку.
Тут крепкие руки грубо обхватили ее за талию.
— Ей, Рукин, а девка-то порченная!
— Черт! — отозвался извозчик. — Знал я, что повезти так не может. Ну ладно, авось пригодиться. На сдачу, — и оба загоготали. — Сажай!
Милка не поняла, о чем мужчины говорили. Вот открылась маленькая дверца в металлическом корпусе телеги, и Милку быстро и ловко затолкали внутрь, после чего дверь захлопнулась. Девушка больно приземлилась на металлический пол и визгнула. Не слишком ласковые мужечки, зато подвезут до самой Каменной. Как же ей повезло!
Но тут ее кое-что насторожило. Оказалось, что в повозке она не одна.
— Ты откуда? — спросил ее тусклый женский голос.
— Из Боржичей, — ответила Милка в темноту.
— А тебя мама с папой не учили, что нельзя с незнакомыми разговаривать?
— Мама и папа умерли, — ответила Милка. — А у нас в Боржичах все друг друга знают.
— Че ты ее учишь! — раздался другой раздраженный голос. — Поздно учить уже! Все! Заткнитесь! Дайте поспать!
— Иди сюда, на солому, тут теплее, — позвала ее третья женщина. — Прости, что не предупредили. Нас бы побили, если бы мы…
— Я не ясно сказала! Ша! Тихо! Я сплю!
Мила свернулась клубочком и заснула. Сегодня был слишком тяжелый день.
Телега подпрыгнула на ухабе, что и разбудило Милку следующим утром. Она потерла кулачками глаза и первое, что увидела — грязные женские руки рылись в ее сумке, доставая второй хлеб.
— Ей, — пискнула девушка и села на корточки. — Это… — она завертела головой. Оказалось в повозке ехало не меньше десяти женщин. И все они выглядели… нехорошо. Если кто и был более или мнение одет, так лица их совсем безрадостные. У кого — синяки под глазами, а у кого — свежие побои. Ей стразу стало стыдно, что она за хлеб свой переживает. Знала бы она, что женщины голодные — сама отдала.
Тут ей протянули краюшку:
— Ешь, — сказал смутно знакомый голос. — Прости, что твой хлеб…
— Да что ты перед ней извиняешься? — возмутился вчерашний противный голос, как оказалось. Принадлежавший чумазой блондинке с мелкими кудряшками. — Все важничают, вежливость соблюдают, будто не знают, в какое дерьмо вляпались! — женщина сплюнула и вонзила зубы в свой ломоть.
Милка не знала, как себя вести с незнакомыми женщинами, поэтому сжалась в комок и тихонько надкусила свой кусочек. Следующие сутки никто не проронил ни слова, все думали о своем и явно не веселом, а Милка все гадала, что же это за повозка такая и кто эти женщины, к коим ее посадили. Спросить она стеснялась, ведь она не такая как они. У них явно случилось что-то нехорошее, как сказала блондинка, ну, а ее, Милку, выпустят, когда до Каменной доедут. Дяденьки же обещали только довезти, а не кормить и выпускать. Да и холодно на дворе. Только вот справлять нужду в дырку под чужими взглядами не очень удобно, но это лучше, чем пешком идти. Гам и Рукин явно торопятся. Раз даже остановки делают, чтобы только лошадей сменить. Ей же от их спешки одна польза.
— Подъезжаем уже, — вдруг сказала одна из женщин и все уставились на нее, а она ответила: — Я это дорогу где угодно узнаю.
— Куда? — пискнула Милка.
— В Каменную, — ответила раздраженная блондинка.
Мила оглянулась вокруг, но радости на лицах женщин не увидела, наоборо, они стали еще несчастнее, еще более напунанные.