Как человек, в своём обиталище не терпящий чужаков, Баркер Скарлетт не будит. Странно осознавать: её присутствие и даже то, что она заняла одну из комнат в его квартире, Ричарда не напрягает. Рик принадлежал к той касте парней, где незнакомых девушек, с которыми проводят длинные и, верно, ужасно холодные ночи, вышвыривают за дверь ещё спросонья. Он начинает к ней привыкать.
— Просыпайся. Или я тебя сейчас ударю, – и он, конечно же, шутит, ведь бить лежачего (лежа-чу-ю) совсем не по-пацански.
Её сон не прерывался: за время, проведённое наедине с собой, Баркер успел покурить, из-за чего она только закашлялась, пристально понаблюдать за ней, почти как маньячина, пошуметь и даже опрокинуть тарелку рядом. Гилл в ответ простонала что-то неразборчивое.
— Вста-вай, – Рик толкнул её в плечо.
Становилось чертовски скучно; больше всего он ненавидел томиться в безделье.
— М-м, – Гилл отворачивается, голову зарывая в подушку. — Да, я… Уже…
— Ты проспала половину суток.
— Да? – голосом надломленным и мятым. — Ох… Кошмарно, – она натягивает одеяло.
— Скоро солнце сядет.
Скарлетт недовольно бурчит, затем приоткрывая один глаз.
— И что? – говорит уже разборчивей. — Мне нужно начать фотосинтез? Отвали, пожалуйста.
Рик пожимает плечами. Что ж.
Он со скучающим видом выходит из комнаты, направляясь к террариуму; Баркер и сам не знал, для чего держал в нём членистоногое. Мог ведь, в конце концов, завести змею, куда более привлекательную?
Так или иначе, сейчас в руках Ричард держал своего птицееда, коих, с её же слов, Гилл боялась до смерти; вообще-то, брать их на руки – практика сомнительная, и для различных манипуляций существует специальный пинцет, но кому это вообще интересно?
Мохнатый и, в силу своего возраста маленький, монстр лениво перебирал лапами, удобнее устраиваясь в его ладони.
— Мой хоро-оший, – тихо бормочет Рик, опуская апатичного паука на подушку – ту, на которой покоилась расслабленная ладонь. — Скарлетт? – переходит на полушёпот, наклонясь к её уху; паук сползает на постель.
— Да что тебе опять надо? – раздражённо, не открывая глаз.
Рик аккуратно убирает волосы с её лица, заправляя их за ухо, и хищно улыбается в сладком предвкушении.
— С добрым утром, принцесса Аврора.
Птицеед заползает в её ладонь.
— Что за… – начинает она, но, когда раскрывает веки, истерично взвизгивает. — БЛЯТЬ!
Скарлетт мгновением вскакивает. Она подрывается, едва ли не падая с постели и путаясь в одеяле; испуганная, Гилл сбрасывает паука, словно её бьёт разрядом тока.
— Убери это от меня! – болезненно стонет, почти скулит, поднимаясь на ноги и спиной прилипая к стене. — Ричард!
Её личико, почти идеальное, морщится, искажаемое отвращением и животным страхом. Глаза Скарлетт, еле дышащей, краснеют.
— Рик… Пожалуйста, – взмолилась та, не сводя взгляда с приближающегося к ней птицееда. Её будто сковывает – так, что она почти не может двигаться.
— Не пугай его, – он хохочет насмешливо. — Он кусается побольнее меня.
Теперь уже глаза её наполняются слезами, а сама Скарлетт хнычет, как обиженный ребёнок. Она вздрагивает. По щеке сползает слеза.
— Пожалуйста, убери его, – снова просит, тяжело сглатывая.
Неожиданно: в нём просыпается сочувствие.
— Рик, – повторяет, как в бреду. — Потому что если не уберёшь, я засуну его в блендер, – на грани истерики Гилл дрожит, всхлипывая.
— Ты нравишься мне больше, когда плачешь, – изрекает, всё же решая сжалиться. — Иди сюда, дружок, – сокрушённо вздохнул Баркер.
— Я тебя ненавижу, – вытирая слёзы, констатирует Скарлетт.
— А ты мне нравишься. Жизнь несправедлива, как видишь, – мохнатый питомец возвращается к хозяину. — Не ной.
— Я не ною, придурок, – она попыталась произнести это злобно, но получилось как-то даже умилительно; возвращая паука на своё законное место, Ричард думает, что было бы неплохо сегодня его покормить. Он на прощание стучит по толстому стеклу перед тем, как закрыть плотную крышку.
— Не хнычь тогда.
Оскорблённая, она, проходя мимо, с силой толкает его в плечо.
— Идиот, – обозлённо рычит сквозь сжатые зубы.
Рик грубо перехватывает её запястье. Он вдавливает пальцы в руку, пока от костяшек не начинает отливать кровь, и молча смотрит на неё, готовый заломать (или выломать).
— Отпусти, – фыркает, пытаясь вырваться.
— Сбавь обороты, хорошо? – Баркер давит, всматриваясь в сузившиеся зрачки синих глаз. — Не заставляй меня делать то, о чём я пожалею впоследствии.
Скарлетт замолкает. Рука ослабляется.
— Ладно.
Её «ладно» его напрягает.
— Ладно? – переспрашивает, точно не может поверить собственным ушам. Начинает раздражать: ещё секунду назад она готовилась выцарапать ему глаза, сейчас же, смиренная, соглашается, излучая спокойствие. Она снова играет, а ему казалось, что с этим уже давно покончено и притворство между ними – ни к чему.
— Ладно.
Перемены её настроения до тошноты неестественные. Она словно путается, не зная, какую изобразить эмоцию на холсте собственного лица.
Скарлетт примыкает к его губам.
Гилл, пользуясь его замешательством, целует Баркера жадно и злостно; слюна её впитала мяту – так крепко, будто за минуту до этого она расколола во рту горсть мятных конфет. Когда успела?
Ему и не нужно отвечать: Скарлетт зубами обхватывает его нижнюю губу. Мягкую ткань прожигает боль, и Ричард морщится. В такие моменты он ненавидел свой низкий болевой порог. Рик молчит, пока зубы мучительно выжимают кровь, глушит внутренний стон, забывая дышать. Оттолкнуть бы её, вот только она вырвет ему губу с самого основания.
Хватка слабеет, когда Скарлетт отстраняется, после демонстративно облизываясь.
Ненавистная ему эмоциональная перемена.
— А теперь, – уголки рта растягиваются в ухмылке; она отходит. — Вернёмся к насущному.
— Сука, – бормочет Баркер себе под нос, вытирая кровь.
— Да, быть ею тяжело, – Гилл ведёт плечом, выходя в кухню. — Но кто-то же должен. К слову, – кончиками пальцев Скарлетт проводит по скользкой столешнице. — Я хочу кофе.
— Так свари, блять, – он фыркает перед тем, как наклониться к раковине и прополоскать рот.
— М-м, – мечтательно произносит она, осматривая комнату. — У тебя нет здесь кофеварки или вроде того?
— Как видишь, нет.
Рик чувствует на себе настойчивый взгляд.
— Что? – спрашивает, подвисая.
— Ты пьёшь воду из-под крана? – Скарлетт выглядит совершенно сбитой с толку, как если бы никогда не имела удовольствия лицезреть нечто подобное.
— Эм, да?
— И… Ты даже не фильтруешь её?
Ричард закатил глаза, раздражённо прыснув:
— Можешь представить? Просто беру стакан, включаю воду, подставляю его под струю и пью, тебе показать?
— Э-э… Нет, спасибо, – абсолютно обескураженная, Скарлетт затихает, глазами что-то выискивая.
— Что на этот раз? – спрашивает он после затянувшегося молчания. Со вздохом Рик, не получивший ответа, находит на полке пакет кофе, что ещё не открыт, и даёт его ей в руки; затем, в издевательской манере, вручает чайную ложку с туркой и даже предоставляет чашку на двести пятьдесят миллилитров. — Мне пакетик открыть или сама справишься?
— Сама. Спасибо за заботу.
— Только не говори, что не умеешь делать такие элементарные вещи, – раздосадованно вымолвил Баркер. — Ты ведь умеешь, да?
— Умею. Просто обычно это делают за меня.
— Даже так? – он вздёрнул бровь и снова не получил ответа. — Всё, отойди, – выпалил тот. — Не беси меня своей беспомощностью, я сам.