Отогнав её, Ричард приступил к ритуалу; сам он пил кофе очень и очень редко – с молоком и сахаром, иначе на вкус этот напиток напоминал ему свежезаваренную землю. Иногда – жжёную древесину.
— Получается, единственное, в чём ты хороша – игра на публику и убийства близких друзей? – красную чашку он наполняет до краёв, после чего ставит на стол перед ней.
— Она не была мне близкой, – возражает, перебирая спутанные волосы пальцами.
— Пускай. Просто подругой.
— И подругой тоже.
— И кем тогда? – с привычной насмешкой.
— Никем.
— Я часто видел вас вдвоём. Вы почти всегда были вместе. Странно, нет?
— Ни капли, – буркнула Скарлетт, уязвлённая или даже пристыженная. — Она всего лишь увязалась за мной, вот и всё. Мы не дружили.
— А ты вообще с кем-нибудь когда-нибудь дружила? Ай, можешь не отвечать, я догадывался, – отмахнулся он.
— По-твоему, я какая-то моральная уродка?
Ричард отвечает без обиняков:
— Да.
— Ясно, – а она, кажись, не удивлена ни капли.
— Такая спокойная, – Рик прыснул.
— А что? Как я должна реагировать? Хочешь считать меня монстром – считай, мне-то какое дело? – она делает глоток. — Если я выгляжу в твоих глазах инфернальным чудовищем – окей. Мне плевать. Я не буду пытаться изменить твоё мнение, в этом нет смысла. У всех разное видение мира.
— Я не… – от претенциозности данного заявления ему хочется смеяться. Только истинный смысл фраз доходит до него слишком поздно; примерно тогда, когда он начинает ощущать что-то, смутно напоминающее вину, колющую в горле. — Погоди, – Ричард мрачнеет. — Что ты сейчас сделала?
— Что я сделала? – форсирует голос, снова отпивает.
Баркер, впавший в ступор, пытается понять: и вправду – что она сделала?
— Ты манипулируешь мной.
— Чего? – засмеялась Гилл, поморщившись. — Нет, зачем мне это?
— Это я хотел спросить, зачем тебе это, – Рик складывает руки на груди.
— Ты не мой тупица-папаша, так что нет, – Скарлетт хихикнула и поднесла чашку к губам. — Ты слишком умён для того, чтоб тобой помыкать, успокойся.
— Ты продолжаешь. Хватит.
— Как знаешь, – она равнодушно пожимает плечами. — А кофе вкусный, кстати.
— Ага, из меня получится хорошая жена, – Баркер убирает книгу в мягком переплёте со стола.
— Расскажи мне что-нибудь о своём фильме, – она внимательно осматривает чашку, облизывая губы.
— Я его уже показал. С тебя хватит, – холодно отрезал Рик.
— Ричи, не будь занудой, – Гилл подпирает голову ладонью.
— Что ты хочешь услышать? Понятия не имею, о чём рассказывать, – он безразлично перелистывает желтоватые страницы.
— Да что угодно. Монтаж, съёмка, работа в команде с другими, работа с кастом – тем уйма. Нет, для начала хочу узнать его название. Ты ведь промотал этот момент?
— Названия нет.
— Как это работает, объясни?
— Вот так. «Неназванный». Это отражает всю суть работы, – он, отзываясь апатично, поджимает губы. — Никто не знает, что это, никто не знает, откуда оно взялось, так же, как и что случится, если пойти против правил. Это метафора. Аллегория на всё, что нас окружает и то, из чего состоит мир. То, что существует за его пределами. В этих пяти минутах я переосмысливаю всё своё существование, – Баркер повёл плечом. — И эта формула применима ко всему. Образ рыжей девочки – первые люди, которых ты видишь, приходя в мир. Она расскажет тебе о правилах, но не скажет, почему ты должен им следовать. Она знает, что они существуют, но никогда не скажет, кто их создал. Не скажет, что произойдёт, если от этих правил отречься и посмотреть туда, куда тебе запрещают. Она не знает, зачем это и для чего, но думает, что так должно быть, и, рассказав об этом, вдохнёт в тебя понимание с теми же установками. Неизвестность – то, что пугает больше всего. Каждого. Кровь, кишки, прочие вещи, традиционно отвратительные – оставляю дешёвым слэшерам, их наследие. Я навожу страх тем, с чем приходится сталкиваться каждый день: мыслями о смерти, Вселенной, бесконечности, мыслями внутри социального организма, любыми рассуждениями, которые могут вызвать панику и сильную тревогу. Это давит сильнее, чем абстрактный монстр под кроватью. Монстров, которых показываю я, ты видишь постоянно, даже тогда, когда твои глаза закрыты.
Скарлетт, всё это время не сводившая с него взгляда, вдумчиво произносит:
— И поэтому Тео назвал тебя вторым Аронофски.
Ричард презрительно фыркнул:
— Не хочу быть ни вторым Аронофски, ни третьим, ни, блять, сорок пятым. Меня отвращают эти его дурацкие сравнения и кумиры, которым он следует. Омерзительно.
Гилл допивает свой кофе.
— Впечатляет, – кивок. — Не хочу использовать это отвратительное речевое клише, но да, до знакомства ты казался мне безнадёжным самовлюблённым кретином.
— Горько признавать, но я и вправду безнадёжный самовлюблённый кретин, – говорит он вполне серьёзно, захлопывая книгу.
— Кстати, о самовлюблённых, – она опомнилась. — Мне уже не терпится выпотрошить одного.
— Прямо-таки не терпится?
— Да, чёрт возьми! – простонала Скарлетт. — Я больше не могу тянуть. Судя по поведению, этот уебан собирается меня изнасиловать.
— Я вскрою ему череп чайной ложкой, – спокойно сказал Рик. — Раз уж он угрожает твоей безопасности, думаю, пора начинать.
Скарлетт сияет изнутри.
— Правда? – переспрашивает, не веря собственному счастью.
— Правда. Только тебе нужно будет извиниться перед ним, – Ричард склонил голову набок. План, наброски которого они сделали ещё тогда, в закрытой комнате несколько недель назад, ему не слишком претил, да и роль Гилл в нём – тоже, но это было необходимой мерой. — Никаких взаимодействий с ним в соцсетях, помнишь же?
Да, она прекрасно помнила о том, что даже удалённые сообщения можно восстановить.
— Помню, – она послушно кивнула.
— Провернём всё в пятницу вечером. Считай, у тебя есть пару дней, чтоб подготовиться.
Убивать по пятницам – их личная бессмысленная фишка.
— Морально же, да? – Скарлетт вопросительно изогнула бровь. — Мне ведь не придётся с ним спать?
От тяжёлого молчания в воздухе пролегают трещины.
— Рик?
Он думает.
— Рик, нет, если он ко мне притронется, я убью себя, – встревоженно тараторит Гилл. — Пожалуйста, скажи, что мне не нужно будет этого делать, я… Не нужно ведь, правда?
Её глаза, кажется, впервые полны немой мольбы. Баркер прикрывает веки:
— Если я успею, – он делает многозначительную паузу перед тем, как закончить, – то нет.
Комментарий к XIII: СВЕТЛАЯ ГРАНЬ
такс такс такс што тут у нас
дада я не запуталась в таймлайне и помню прекрасно что сие действо происходит где-то в мае но ещё я помню что оно происходит в австралии а там всё не как у людей
у них самая холодная пора года лето а наиболее морозный месяц июль так что австралийская зима наступает ЛЕТОМ бум вынос мозга повышаем уровень эрудиции с лемон хейз
лол фанфакт это уже вторая часть к&л которую я пишу находясь в электричке
напротив меня сидит смешной мужик в клетчатой рубашке и играет на красном кнопочном телефоне мне кажется я была обязана поделиться с вами этой информацией
хз иногда мне хочется какой-то повседневки
зато скоро вам устрою мясо))))((()))(())) тупо фарш из человечины задрочитесь отвечаю
завтра начинаются экзамены
благословите меня что ли
========== XIV: ТАНЦЫ НА КОСТЯХ ==========
Сегодня его кровь чиста, как сканк.
Ричард выкуривает вторую сигарету подряд. Она тлеет, и это – единственный источник света в тёмной комнате, отовсюду устланной полиэтиленом. Он, чёрт возьми, заканчивается; на следующей неделе Рик обязательно закупит ещё.