— Эй, скорей сюда! Тут…
Второй шагнул вслед, но не успел ничего рассмотреть: крепкий удар по голове, и он упал без сознания.
Перед Робином остался последний караул. Уже трое из охраны лежали в темноте. Немые, накрепко связанные. Радостное упоение трепетало в каждой клеточке тела их врага. Тигр! Тигр! Вот чего он всегда так боялся: он боялся себя самого, боялся дать простор силе, которая звенит в крови!
Последний часовой стоял в сотне ярдов от стройки. Он спокойно поглядывал на приближавшегося молодого человека: свой, коль беспрепятственно миновал два заслона. Незнакомец подошел вплотную и резким движением выдернул револьвер. Холодное дуло уперлось в грудь часового.
— Только пикни. Руки вверх. И повернись.
Когда охранник оправился от неожиданности, было поздно: его связали и заткнули рот. А Робин между тем обогнул факельщиков, держась в тени деревьев, и подошел поближе к плотине. Он сразу узнал среди работающих своего врага: по дамбе расхаживал высокий подтянутый старик. Ровер! Взять бы да пристрелить прямо сейчас. Рука Робина потянулась к оружию.
Рядом со стариком остановился всадник, показал хозяину какой-то чертеж и начал жестикулировать, описывая рукой в воздухе замысловатую дугу. Полноватый господин в очках. Да это ведь инженер!
Ровер выслушал, кивнул и пошел дальше. Полноватый господин заговорил с рабочими. Что же, дожидаться, пока он закончит? Нет. Робин решительным шагом вышел из укрытия и, заложив руки в карманы, двинулся к инженеру. Подойдя вплотную, он твердо проговорил:
— Господин инженер, пойдемте посмотрим…
— В чем дело?
— Там, у дороги, что-то стряслось, — сказал Робин и пошел впереди. Он вывел всадника туда, где лежал связанный часовой последнего поста. Кроме них троих здесь не было ни души.
— Вот, поглядите, пожалуйста!
— Что именно? — инженер слез с лошади.
— По-моему, человеку плохо.
— Так что же я могу, я же не вр…
Двух ударов вполне хватило, и Робин без труда связал и взвалил бесчувственное тело не коня. Теперь надо было торопиться: часовые понемногу приходили в себя.
Но погони за Робином не было. Он быстро добрался до пустынного домишки за холмами, вошел внутрь и увидел храпящего на полу Баркера.
— Эй, мистер, просыпайся, дело есть.
Неудавшийся Тигр-отец испуганно протер глаза. Вот он, грозный час расплаты…
— Слушай очень внимательно, старик. Я тебя с первого дня раскусил. Но твое вранье может пригодиться, так что пока живи.
Баркер согласно закивал.
— Мистер Тигр, меня заставили!
— Ясно, ясно. Только заруби себе на носу: если дело не выгорит, пристрелю. Иначе чего я тебя спасал бы, а?
— Правда ваша, мистер Тигр, век не забуду, последней собакой буду…
— Ладно, побереги силы. Губернатор меня решил провести. Доказательство вот, передо мной сидит… Но я приехал с добычей. Ее надо охранять. Даю тебе револьвер, и ты за этого человека головой ответишь, ясно?
— Я никогда никого не охраняя, мистер Тигр, меня всю жизнь стерегли!
— Оставляю его здесь. Он связан, так что твое дело — не заснуть, понятно? Если этот тип улизнет, пока я буду в отлучке, я тебя продырявлю ровно три раза. А со своей ногой не рассчитывай далеко упрыгать.
— Не убегу, ни за что не убегу! Поверьте, я вас не предам… Вы мне ужасно понравились…
— Попридержи язык. Забыл, что ли, ты же старый Тигр! А захочешь продать, знай: на месте одного убийства я кое-что оставил, так что ты уж не отмоешься.
— Святой Боже, мистер…
— Ты такой же бандит, как я. Да и в одиночку от погони не уйдешь, — Робин наклонился над Баркером, потрогал ногу. Опухоль спала. На всякий случай Робин приложил еще один холодный компресс и проверил, как заживают ссадины.
— Ох, мистер Тигр, вы так добры, а я-то вас хотел обмануть…
— Старый дурак…
— Ой, не старый, вовсе еще не старый! Ух, осторожней, там присохло! А как вы додумались, что я никакой не Тигр?
— На тебя посмотреть достаточно. Как думаешь, между верблюдом и тигром разница есть? Особенно если кто-то в седле усидеть не умеет и револьвер левой рукой из кобуры тянет. Достаточно причин, как думаешь? В общем, не забудь, что я тебе сказал!
Робин перетащил не пришедшего в себя инженера в дом и зарядил револьвер Баркера.
— Вернусь утром, поесть привезу.
— И умоляю, хоть какой-нибудь завалящий матрасик, лучше из конского волоса, конечно. Или вдруг попадется… с хорошей обивочкой…
Тигр не дослушал. Привязав лошадь инженера, он бросил ей охапку сена, а сам вновь отправился куда-то.
С ГЛАЗУ НА ГЛАЗ
За стенами фолкстонского салуна голоса гудели до самой полуночи.
— Пришел, наврал с три короба, а теперь ищи ветра в поле!
— Он уж, видать, в Силвер-Сити, — бубнил веснушчатый. — Он меня свалил, потому что я не ждал, что он первый начнет…
— Хоулд, ты хоть бы имя его узнал! — пробурчал Алан,
— Точно, — поддержал толстяк за стойкой, — мы бы хоть знали, кто нас одурачил, вот.
— Правильно, правильно, — защищался шериф, — но я же не знал, что он собрался инженера красть…
По старой привычке шериф начал мять в пальцах сигару.
— Ага, снова Роверу хочешь услужить, да? — зашумели фолкстонцы, но Хоулд остался спокоен.
— Парни, я против плотины. Роверу мое мнение известно. Нам раньше нехудо жилось, и дальше б жили. Главное, чтобы луга были, а без плотин всяких обойдемся. Но если вы что-то замышляете против Ровера, — я пас. Шерифа за такие дела по головке не погладят. Вы что, не понимаете?
Сигара начала крошиться, и табак посыпался на пол.
— Правда твоя, Хоулд, — согласился Алан. — Нечего, парни, втягивать нашего дорогого шерифа в это дело.
— Да чего зря базарить? — откликнулся веснушчатый. — У того типа и в мыслях не было роверское гнездо ворошить!
Внезапно снаружи послышался конский топот, и разговоры смолкли. Всадник спешился у дверей салуна, заскрипели ступени под тяжелыми шагами, и вошел Джек Ровер.
Седой осанистый фермер орлиным взором обвел присутствующих и громовым голосом объявил:
— Добрый вечер всем!
Никто не ответил. Насупившиеся ковбои даже начали привставать, словно пытались стряхнуть гипнотическое воздействие приветствия старого Ровера. Рука Алана метнулась к оружию.
— Валяй, Алан, стреляй! В салуне убить или со стройки выкрасть — какая тебе разница?
— Не понял…
— Не ломай комедию. Сегодня выкрали моего инженера. Он-то в чем виноват? И еще, может, скажете, что не ваших рук дело?
Фолкстонцы переглядывались. Толстяк почесал затылок. Хайрон кусал губы. На подбородке у него красовались следы чужого кулака.
— Чего примолкли? Говорите! Я тут один, со мной никого.
Поверить трудно… Но Ровер никогда не обманывал, и все об этом знали. Такие вот у старика странные заскоки…
— Оглохли, я спрашиваю? Или язык со страху отнялся? У меня полно людей работает, и все рвались сюда искать инженера. Я не позволил. Но если они до вас доберутся, то камня на камне не оставят. Тогда уж точно некому будет над пастбищами плакать! Вообще ничего тут не останется. Никого и ничего. Пустыня!
— Мистер Ровер, — официальным тоном начал Хоулд, — здешние ребята весь вечер просидели в салуне, никаких отлучек не случалось. У тебя, говоришь, что-то стряслось? Давай докладывай, я разберусь.
— Тебе? — грубо рассмеялся Ровер. — Ты сегодня меня запугивал в собственном доме, и я буду У тебя помощи просить? Впрочем, если тебе так удобнее, изволь: делаю официальное заявление. Некто избил моих часовых, проник на стройку и похитил инженера Глайтона.
Фермеры озадаченно переглядывались.
— Бабы они, твои часовые, — насмешливо произнес Алан. — Стояли б там настоящие парни…
Ровера перекосило от злости.
— Согласен, — хрипло ответил он. — Только чья бы корова мычала, Алан…
— Не понял!
— Подрастешь — поймешь.
Шериф сообразил, что пахнет стрельбой, и быстро вмешался.
— Слово шерифа, Джек, что никто из парней непричастен. Зачем облыжно обвинять?
— А что до пустыни, Ровер, так мы еще поглядим, — крикнул Алан. — Все равно плотины не допустим. Глотку перегрызем!