— Главное — пастбища! — поддержал Алан. — Ты что думаешь, мы тебе позволим губить наши земли?
— А я как-никак шериф, — заявил седой. — Меня затем и поставили, чтобы я обеспечивал законность и порядок.
Ровер спокойно слушал, покуривая свою сигару, будто не вооруженная толпа окружала его, а рой надоедливых мух.
— Значит, ты, Хоулд, — шериф? — медленно произнес фермер и стряхнул пепел. — Хорошо, что напомнил. А то я бы и забыл.
— Ты на что намекаешь?
— Шериф, насколько мне известно, обязан •защищать справедливость. И собственность. Не допускать применения силы. А эти люди плевать хотели на закон и собираются силой уничтожить мою собственность, то есть плотину. И во главе этих людей шериф! Потому нелишне, конечно, разок-другой напомнить всем, кто ты такой, чтоб за бандита не приняли, а?
Хоулд в немой ярости глядел на Ровера. На выручку тотчас подоспел Алан.
— Шериф исполняет свой долг! Строишь свою плотину — строй на здоровье. Но ее быть не должно. Так что берегись, Ровер, будет тебе за это!
— Все равно буду строить, Алан. Хотите силой мне помешать, пожалуйста. Я готов.
— Но пастбища?! — закричал Хайрон. — Мы же не будем сидеть сложа руки да глядеть, как они высыхают! А потом коров будем резать, да?
— В нижнем течении полно земли. Когда построим плотину, можно устраивать заливные луга где угодно. Называется искусственное орошение, слыхали? И прибыль получим, потому что будет железная дорога и сюда смогут приезжать закупщики скота. Каждый акр земли будет стоить вдвое! Вы что, сами не сообразите?
— Не надо нам ничего! К черту плотину! Сто лет жили без плотины и дальше будем!..
Крича и размахивая руками, фолкстонцы все теснее обступали Ровера. Седоволосый гигант, опустив руки на два револьвера у пояса, равнодушно поглядывал поверх голов. Молли стало страшно.
Но шериф Хоулд снова заговорил, и разгоряченная толпа чуть угомонилась.
— Мы тебя хорошо знаем, Джек. Ты ненормальный и к тому же упрямый, как мул. Раньше мы тебя любили, потому что ты с нами считался. А зачем тебе сейчас с нами воевать?
— Затем, что у Фолкстона должно быть будущее. Город будет расти, если построим плотину. С нее все начнется.
Алан сквозь зубы выругался.
— Пеняй на себя, Ровер!
Раздосадованные фермеры пошли прочь со двора, с ненавистью глядя на сидящих там и сям вооруженных людей Ровера.
Увидев дочь в гостиной, Ровер удивился.
— Ты давно тут сидишь?
— Я все слышала, папа…
— Гм… Они странные ребята. Трудно до них доходит. Но другого пути нет.
— И что же теперь?
— Наверное, — пожал плечами Ровер, — сделают все, чтобы мне помешать.
— Опять пальба?
— Очень возможно, Молли, — согласился отец. — Жаль, что никакого благородства от них не дождешься. Местные дикари давным-давно выродились, а остались… Прогресс, дочь, всегда борьба. Дикарь кидается с кинжалом на все, потому что пользы в новом видеть не умеет.
Ровер помолчал, глядя в окно.
— А зачем ты упорствуешь, раз они не хотят?
— Да потому, что привык доводить все до конца, даже если кому-то не нравится. Меня судьба занесла в Фолкстон для того, чтобы я построил плотину и вытащил эту глушь из первобытного болота. Тут прямо джунгли какие-то. Фермеры способны думать только про свои пастбища, они, видишь ли, пересохнут… Придется драться, наверное. Точно придется. Но построю все равно!
Ровер бросил сигару и заходил по комнате — высокий, крепкий, стройный старик с орлиным взором, похожий на легендарных пионеров Запада.
— А ты, Молли, вернешься в Нью-Йорк.
— Ни за что, отец.
— Что ты сказала? — Ровер недоуменно посмотрел на дочь. К возражениям он не привык.
Но девушка твердо выдержала отцовский взгляд.
— Никуда я не поеду. Тебе угрожает опасность, значит, мое место рядом с тобой. Как я могу уехать сейчас?
Старик погладил ее светлые волосы и посмотрел долгим ласковым взглядом.
— Ладно, оставайся. Но когда закончим, поедешь обратно.
— Отец, я в такой переделке побывала, что мне теперь ничего не страшно! — обрадовалась девушка. Ей очень хотелось поведать о своих приключениях, но она боялась разгневать отца.
— В какой такой переделке? — нахмурился Ровер.
— Заложницей побывала… Представляешь, губернаторский поезд захватил один разбойник.
— Постой, постой, — Ровер начал понимать, что произошло нечто серьезное. — Расскажи-ка подробно.
— Ты сначала ответь, знаешь ты что-нибудь о бандите по кличке Тигр или нет?
Ровер удивился вопросу. Ведь всего два дня назад он получил с посыльным предупреждение от некоего шерифа Паттерсона о том, что сын Тигра совершает убийства и что приближается опасность.
— А ты знаешь? — спросил он тихо.
— Знаю! Он меня целый день в плену продержал…
Молли рассказала все по порядку. Как Тигр захватил поезд, как увел ее к ущелью Олд-Крик, как освободил ее.
— Дочь, ты избежала огромной опасности, — проговорил Ровер необычайно взволнованным голосом. — Просто счастье, что этот кровопийца, убивший столько людей…
Молли не понимала, почему к горлу подступил комок.
— Ты уже знаешь, отец?
Он показал дочери телеграмму от шерифа.
— А мне все-таки не верится, — сказала Молли. — Да, он грубый. Да, он жестокий. Но все же добрый, отца хочет освободить…
Ровер не отвечал, угрюмо глядя в пол.
— Трудно будет достроить, — прервал он наконец раздумья. — Я решил, дочь. Тебе нужно возвратиться.
— Не поеду!
— Не поедешь сама, увезу силой!
— Но почему, папа?
— Потому что в Фолкстон идут два Тигра. Может быть, они уже здесь. Они пришли свести со мной старые счеты. Тут будет очень жарко, девочка моя. Тебе нечего делать на ферме.
— Что ты им сделал? — глаза Молли наполнились слезами. — За что они тебя так ненавидят?
— Когда-то я поймал Тигра, — ответил Ровер. — Кто знает, может, и зря я так поступил с ним, он ведь, кажется, начал исправляться… Но я был молод, и кровь взыграла. Приключения, как-никак… погони, борьба. Да и самолюбие глупое тоже. Все кругом знали, что Тигр — мой свояк. Как проклятье надо мной висело! Ну, я его и выследил.
— А ту женщину он взял силой?
Ровер внимательно проследил за уплывающим колечком дыма от сигары.
— Нет, — глухо выдавил он, — они любили друг друга.
— Тогда нельзя было…
— Он разбойник! — Ровер треснул кулаком по столу. — Он негодяй и убийца!
— …который встал на праведный путь, папа.
— Ты? Защищать его? — Ровер обжег Молли гневным взглядом и резко оборвал разговор. — Как только станет опасно, тотчас уедешь!
Отец быстро вышел из дома. Молли видела в окно, как он вскочил в седло и поскакал в сторону строящейся плотины.
БОРЬБА НАЧАЛАСЬ
В салуне происходил большой военный совет. Алан держал речь.
— Коренные жители Фолкстона имеют право решать, как им жить!
— Точно, — поддакнул голос. — Тоже мне, принц выискался… Нас много, как-нибудь скрутим этого Ровера.
— А я так думаю, — заявил Хоулд, — губернатор будет за нас, если мы к нему с прошением придем.
— У нас свой закон! — зашумели фермеры. — Почему Ровер делает, что хочет? Мы скот перегонять не станем! Мало ли что Роверу хочется! Если ты, шериф, решил к Роверу переметнуться, так и скажи!
Шериф понял, что дело принимает угрожающий оборот.
— Ребята, его затеи мне не по душе, но закон есть закон.
— В Фолкстоне мы — закон! — гаркнул ковбой с веснушками на носу.