Повернувшись спиной к Барбизону, он направился к двери, отодвинул засов и вышел в пустой коридор.
Он вернулся в игровую комнату, встал в дверях и огляделся.
С той минуты, как он покинул комнату, ситуация в ней явно изменилась. Здесь стало очень оживленно. Начались две новые игры. Энергично шла подготовка еще одного стола. У стола с рулеткой он увидел Тимоти Рурка. Он стоял рядом с дамой с завитыми кудрями, от которой исходил невероятно густой запах дорогих духов, и в платье, которое было сшито не по ней. Коренастого рядом с ней не было.
Блондинка прижалась к Рурку и о чем-то серьезно с ним беседовала.
Внимательно изучив толпу и не увидев в ней Ангуса Брауна, Шейн прошествовал через игровую к двери, ведущей в комнату для коктейлей. Комната была полна людьми, сигаретным дымом и громким разговором. Он медленно прошел вдоль бара, но так и не увидел ни Ангуса Брауна, ни прежнего спутника блондинки.
Он взял шляпу в гардеробе, спустился по каменным ступеням к кромке тротуара, где швейцар встречал парочку, приехавшую в лимузине, за рулем которого сидел шофер. Как только большой автомобиль отъехал, Шейн спросил у швейцара:
— Есть ли какой-нибудь шанс заполучить такси?
— Не раньше, чем оно приедет сюда с пассажирами, сэр. Кажется, как раз сюда поворачивает машина.
Шейн отступил на шаг назад, когда такси остановилось рядом. Из него вышел молодой моряк с девушкой. Они оба были очень пьяны. Они отказались от помощи швейцара и, взявшись за руки, спотыкаясь, направились ко входу. Швейцар кивнул Шейну, и тот устремился к освободившейся машине.
— Такси! Такси! — раздался пронзительный голос с верхней ступени каменной лестницы. По направлению к такси бежала блондинка, слегка приподняв длинную юбку своего вечернего платья, чтобы оно не путалось под ногами. Насколько позволял видеть тусклый свет фонаря, лицо ее было бледным.
— Извините, мисс, — сказал швейцар. — Этот джентльмен… — Девушка бросилась к машине и, крикнув: «Я должна уехать в этом такси», — начала забираться внутрь. Шейн подошел к водителю и спросил:
— Почему бы вам не заработать двойную плату?
— Что касается меня, тут все в порядке, — сказал водитель, широко улыбнувшись.
Шейн сунул в руку швейцара двадцать центов и сел рядом с девушкой, которая съежилась в уголке сиденья.
— Если вы не возражаете поехать со мной в одном такси, — с готовностью сказал он, — я буду рад отвезти сначала вас.
— Но… поспешите, — ответила она дрожащим голосом. Машина развернулась и проехала под аркой. Водитель спросил через плечо:
— Куда?
— Сначала вы, — сказал Шейн девушке.
Теперь она сидела прямо, напряженно вытянувшись.
— 139, Магнолия Лейн, — сказала она. — Пожалуйста, поторопитесь. — На последних словах ее голос прервался.
Шейн повторил адрес вслух: «139, Магнолия Лейн», — нахмурившись при этом. Это был адрес, написанный на клочках бумаги, которые лежали в его кармане. Блондинка направлялась в дом Лесли Хадсона.
Он устроился в своем углу и закурил сигарету, прикрыв спичку ладонями, сложенными в форме чаши, чтобы спрятать свое лицо. Запах ее духов несколько развеялся и теперь не был излишне крепким. Девушка опять забилась в угол и не смотрела на него. Ему хотелось знать, почему она в такой ужасной спешке покинула Плэй-Мор клуб. Он также хотел знать, кто был ее прежний спутник, и какая связь, если таковая имелась, существовала между нею и Тимоти Рурком. Она не относилась к тому типу женщин, которые привлекали Рурка, тем не менее, он чувствовал уверенность в том, что она смотрела именно на Рурка, а не на него самого там, за столом с рулеткой.
Такси направилось на юг мимо Рони Плаза, затем повернуло на запад, к заливу. В темно-синем небе родился полумесяц и замерцали яркие звезды. Вдоль извивающихся улиц, окаймленных пальмами, такси мчалось к западу, в конце концов вновь повернув на юг, на улицу, пролегающую параллельно восточному побережью Бискейнской бухты. Водитель замедлил скорость и остановился перед высокой живой изгородью из розы гибискус, которая скрывала нижнюю часть дома. Но в верхнем этаже светились окна.
Девушка рылась в своей сумочке, когда Шейн открыл дверцу со своей стороны рядом с изгородью и вышел. Он придержал дверцу рукой и сказал:
— Я был бы рад, если бы вы не стали беспокоиться об оплате, мисс.
Она задвигалась на месте и выскользнула из машины, выдохнув на ходу:
— Большое вам спасибо.
На какое-то мгновение при лунном свете он мельком увидел ее широкое лицо. Оно было напряженно-непроницаемым. Казалось, она избегала его. Она открыла деревянную калитку, оставив ее распахнутой, и он услышал, как быстро застучали ее каблучки по бетонной дорожке.