Шейн сел на стул, на котором только что сидел молодой человек, читавший документ Хэмпстеду.
— Вы можете поговорить с полицией, если угодно, — сказал он.
— Скорее всего, я так и сделаю, — заверил его адвокат.
— Ну, хорошо, — сказал Шейн, — я не буду больше запугивать вас. Если я смогу доказать вероятную связь между письмами и смертью прислуги, будете ли вы говорить в таком случае?
— Я предпочитаю сначала выслушать, а потом делать свои выводы.
— Я думаю, эти письма были намеренно подсунуты в ящик туалетного столика миссис Хадсон, где их нашел Тимоти Рурк. Я полагаю, это было организовано через Брауна и прислугу Хадсонов, Натали Бриггс, а также с помощью вас и Тимоти Рурка как неосведомленных наблюдателей. Была сделана попытка шантажировать миссис Хадсон. Ее запугивали тем, что передадут оригиналы этих писем мужу, и я считаю, что шантажист убил Натали Бриггс прошлой ночью, чтобы та не проговорилась.
Выражение лица Хэмпстеда оставалось таким же кротким, непроницаемым и в некотором роде дерзким.
— Слишком много предположений, не так ли? — сказал он.
— Вы отказываетесь назвать имя вашего клиента? — спросил Шейн. Его косматые рыжие брови поползли вверх.
— Разумеется.
Шейн знал, что он терпит поражение. Но он умел сохранять достоинство, когда такое случалось.
— Я подброшу вам вопрос, на который вы можете ответить, не переступая порядочности. Эти письма сейчас у вас?
— Они в безопасном месте, — стоически ответил адвокат.
— Насколько я понимаю, вы трое покинули дом Хадсона все вместе, завладев этими письмами. После этого вам случалось видеть их?
— Нет. То есть, — внес он поправку, — кроме того короткого периода времени, когда надо было сделать фотокопии для мистера Рурка.
— И еще один комплект для Ангуса Брауна?
— Был изготовлен только один комплект копий, — решительно заверил адвокат.
— Считаете ли вы этичным для уважаемого адвоката поступать таким образом? — спросил Шейн. — Отдать важные копии репортеру газеты, прежде чем они были признаны судом в качестве серьезного доказательства в деле о разводе?
Хэмпстед не сразу ответил на вопрос. Вскоре он сказал:
— Насколько я понимаю, мистер Рурк оказал существенную помощь в обнаружении улики, которая требовалась моему клиенту. И это было своеобразной ценой, на которой настаивал Рурк, чтобы потом, когда дело завершится, обставить своих конкурентов.
Неожиданно Шейн поднялся.
— Вы завязли в деле с головой, Хэмпстед, — сказал он, — независимо от того, сознаете вы это или нет. Попытка шантажа остается на вашей совести. Вымогательство было построено исключительно на обещании вернуть оригиналы миссис Хадсон. Вы — единственный человек, который мог бы выполнить это обещание.
Хэмпстед отодвинул кресло и поднялся. Кроткого выражения на его лице как не бывало, а его маленькие глазки сковало холодом.
— Я уже достаточно слушал вас, мистер Шейн, — заявил он. — Если вам нечего больше сказать…
— Я многое могу сказать вам, — отозвался Шейн через плечо, направляясь к двери. — Вы еще услышите обо мне. — Не так уж много он прояснил в своем деле, но чувствовал, что близок к разгадке.
Он вышел из офиса с важным видом, не взглянув на клерка за столом справа, и на лифте спустился вниз.
На Флэтчер-стрит он остановил еще одно такси и поехал сразу на фабрику Хадсона. Здесь ему пришлось доложить о деле, представиться охране у ворот и подождать, пока его имя не сообщили Лесли Хадсону по телефону. Затем ему вручили пропуск и направили вниз по коридору в офис секретаря президента. Секретарем оказалась улыбающаяся дама средних лет. Она тут же проводила его в офис Хадсона, где он увидел, президента за письменным столом, заваленным множеством наметок, планов, проектов. Лесли Хадсон поднялся навстречу, устало улыбнулся, но его рукопожатие было сердечным.
— Я рад, что вы забежали ко мне, — сказал он. — Утро было такое суматошное! Вы не представляете, как я доволен, что именно вы расследуете дело об убийстве прислуги. Кристина полностью вам доверяет, и я тоже. С вашим гонораром будет все в порядке.
— Я здесь не ради своего гонорара, мистер Хадсон. Ваша, жена — мой друг… скорее, близкая подруга Филис…
— Я понимаю, — ответил Хадсон, кивнув головой.
— Кристина так расстроилась, и я рад помочь ей… если смогу.
— Очень мило с вашей стороны, Шейн, — сердечно признался Хадсон. — Смерть Натали, точнее убийство, выбило Кристину из колеи. Конечно, в ее положении, я полагаю, это естественно.
Шейн кивнул головой и прокашлялся.