Подозрение, зародившееся в нем к Арнольду Барбизону, управляющему клубом, все более возрастало, пока он сидел и потягивал свою сорокацентовую порцию коньяка. Большинство клубов, подобных этому, брали бы с посетителей не менее доллара за такую порцию отечественного бренди. Было совершенно очевидно, что бар Плэй-Мор клуба не был доходным местом. Главное для владельцев клуба — Шейн был в этом уверен — заключалось в том, чтобы довести простаков до соответствующего состояния и в таком виде проводить к игровым столам.
Глаза его задумчиво расширились, когда взгляд остановился на человеке, одиноко сидящем у стены неподалеку от входа. Он был невысокого роста, в мешковатом сером костюме и мягкой фетровой шляпе, низко посаженной на лоб. Его нос и подбородок, выступающие вперед, были заостренными. Наблюдая за ним, Шейн заметил, что его тонкие губы едва касались напитка всякий раз, когда он подносил к ним высокий стакан, из которого пил. Глаза были маленькими и глубоко посаженными, и он не сводил их со входа в бар.
Лицо Шейна приобрело твердое выражение. Вскоре он вновь повернулся к бару, осушил свой бокал и подвинул его с стоящему со скучающим видом буфетчику. Он положил на прилавок полдоллара и оценивающе наблюдал за тем, как его бокал наполнялся щедрой порцией коньяка.
С бокалом в руке он двигался по кругу между столиками до тех пор, пока не остановился рядом с одиноким и бдительным коротышкой. Он выдвинул стул и сел на него, сердечно сказав при этом:
— Как всегда, в работе, Ангус?
Ангус Браун быстро наклонил голову и сутуло опустил плечи. Он сказал «Это ты, Майк Шейн», — будто был удивлен и не слишком доволен встречей.
— Только не говори мне, что не заметил, как я вошел, — ответил Шейн. — Я давно тебя не видел, Ангус. Все еще работаешь с Броксаном?
Коротышка покачал головой, слегка повернувшись к Шейну.
— Броксан попался на вымогательстве пару лет назад, — сказал он хриплым голосом, чуть картавя. — С тех пор я сам по себе.
— Хорошая пожива?
Браун покачал головой и вздохнул.
— Последние несколько лет нельзя назвать удачными. Проклятая война все нарушила. — Он сделал круговое движение в воздухе указательным пальцем. — Так, почти ничего не стоящие дела о разводе и больше ничего. — Он колебался некоторое время, потом добавил: — Если ты снова в городе, дела, должно быть, изменяются к лучшему?
— Только не для меня. Завтра я улетаю в Новый Орлеан. На худощавом лице Брауна промелькнул намек на облегчение. Он пробормотал:
— Ты всегда обладал способностью наводить переполох. — Он слегка обмочил губы виски с содовой.
Шейн сказал:
— Тебе нужна свежая порция виски. Эта уже стала теплой и выдохлась.
Он повернулся, чтобы окликнуть официанта.
Ему показалось, что Ангус Браун слегка напрягся, а потом отвернулся, когда в дверях появилась парочка. Шейн поманил пальцем официанта и посмотрел на вошедших.
Мужчина был невысокого роста и довольно плотного телосложения, но без излишней полноты. Ему было около тридцати лет. Он был смуглым, с полными, будто надутыми в недовольной гримасе губами, которые были чуть приоткрыты из-за двух крупных, выступающих вперед зубов. Неопрятные темные волосы росли низко на лбу, а глаза были слишком близко поставлены к приплюснутому носу. Он держался с сознательным высокомерием, будто понимал, что внешность его была отталкивающей, но никто не смел намекнуть ему об этом. На нем были перламутрово-серые полосатые брюки. Поверх белой шелковой сорочки с белым галстуком-бабочкой был надет короткий белый пиджак. Безукоризненно чистые туфли с перламутровой отделкой прекрасно гармонировали с его брюками.
Блондинка с завитыми волосами такого же роста, как и он, крепко вцепилась в его руку, будто боясь, что его могут отнять у нее. Ее вечернее платье, без сомнения, было дорогим. Столь же очевидным был и тот факт, что платье шилось не по ее фигуре. Она прошла вперед со своим спутником. Застывшая улыбка на ее лице создавала впечатление, что в любой момент она готова захихикать любой глупости, которую мог предложить случай.
Шейн проводил их глазами через весь зал к столу. Мужчина выдвинул для себя стул и сел, оставив девушку стоять рядом. Смущенная, поколебавшись некоторое время, она взяла для себя стул и села напротив него, водрузив на стол оба локтя, и со счастливым видом захихикал над чем-то, что он сказал.
Официант остановился рядом с Шейном.