Они двинулись к городу, не чувствуя упорного взгляда, вонзившегося им в спины.
Он давно забыл свое имя. Оно и не нужно было ему, так люди избегали с ним общения, не считая его за человека. Да и на самом деле, он был лишь какой-то карикатурой на человека. Жил он на свалке, которая давала ему одежду, пищу и крышу над головой, в виде ржавого корпуса автобуса, продуваемого всеми ветрами.
Единственное, чего здесь не было, так это водки. Как ему хорошо было после опустошения бутылки! Свалка казалось просто раем, люди — родными братьями, а жизнь — сплошным праздником. Вот только выпивать ему приходилось ох как нечасто!
Но теперь, кажется, его страшная сказка должна была кончиться счастливо. Как-то вечером, когда он сидел в своем автобусе, поджаривая на костре жирную крысу, послышались острожные шаги, и появился его Благодетель.
— Привет! — сказал он, и это было первое обращение к нему, за много месяцев. — Закусываем? — осведомился гость, вдохнув запах жареного мяса и шерсти. — А как насчет выпить?
— Гы-гы… — оскалился бомж, и из его грязного рта пролилась тонкая струйка желтой слюны.
— Видишь это? — незнакомец извлек их кармана бледно-зеленую бумажку.
Наверное, другой человек с таким же благоговением взирал бы на черную жемчужину. Двадцать долларов! Он просто физически ощутил все то море водки, которое можно купить за эти деньги. Бомж резво привстал, словно верный пес, готовый исполнить любую волю хозяина.
— Но сначала нужно поработать!
Через десять минут прихрамывающая фигура бомжа поспешила в сторону города.
Встретились они почти на рассвете.
— Все сделал? — спросил гость.
— Ы-ы, — промычал бомж, протягивая на ладони золотой крестик.
Благодетель отшатнулся:
— Убери эту гадость! Я верю тебе.
Бомж глянул ему в лицо и замер. Глаза незнакомца, желтые, как у разозленного кота, наполнили его сердце леденящим ужасом. Он отступил, спотыкаясь, в глубину своего убежища.
— Ну, чего ты испугался? — ухмыльнулся незнакомец, и его ухмылка стала вдруг расползаться на все лицо, до самых ушей, превращаясь в оскаленную пасть, в которой торчали десятки острых клыков.
Одним бросок он настиг бомжа и впился ему в горло. Мощные челюсти замкнулись на гортани жертвы, не дав вырваться ее последнему крику…
В тот же день, примерно тогда, когда отец Василий еще отворял двери в церковь, в город въехал старенький РАФ с занавешенными окнами. Его изредка видели на улицах города, но немногие знали, что принадлежит автобус военной части, укрытой в лесном массиве, к северу от города.
Сейчас в машине находилось пять человек: шофер, офицер, недавно возглавлявший поиски в лесу, ученый, бывший с ним, еще один ученый, рангом поменьше, и еще один военный.
— Как же нам его здесь искать? — спросил офицер.
— Он устроит себе логово где-нибудь в безлюдном месте. Будет выходить только по ночам.
— Ради пропитания? — спросил военный.
— Не только. Скорее всего, он будет формировать стаю. И это самое неприятное.
— Профессор, — обратился к ученому офицер. — нам нужно больше информации. Все, что вы уполномочены нам сообщить. Какие его повадки, чего он боится, чего бояться нам.
— Хорошо, я согласен, что это необходимо. Хотя вы можете и не поверить услышанному…
Отец Василий скорбно прохаживался по двору церкви, а молодой служка тихо стоял в стороне, стараясь не попадаться ему на глаза. В минуты гнева священник вел себя не совсем подобающе своему сану — мог и в ухо заехать. Внезапно он остановился, прислушиваясь.
— Ты слышал? — спросил он у своего помощника. — Кажется гроза…
Тот с удивлением посмотрел на него, но возражать не стал.
Поп поднял глаза к небу. Недавно оно было совсем ясным, но теперь его заволокло мрачными черными тучами, которые неслись с невероятной быстротой, почти цепляясь за верхушку колокольни. Между ними вспыхивали синие разряды.
На горизонте вспыхнула огромная молния, которая неестественно медленно потянулась через все небо.
Она давала все новые и новые ветви, которые как сеть трещин покрыли все небо. Облака развалились и рухнули, как куски штукатурки, открывая черную пустоту.
Сильные порывы ветра почти сбивали попа с ног, но он стоял как вкопанный, поглощенный невиданным зрелищем. На горизонте появился новый свет, катившийся, как волна. Он приближался. Вскоре стали видны четыре фигуры всадников. Они неслись галопом, и земля вздрагивала под ударами копыт их коней, а вместо пыли под ними клубились дым и огонь. Лиц не было видно, лишь глаза мерцали красным огнем. Всадники скакали прямо через лес к городу, и могучие сосны не доставали даже до коленей их коням.
Деревья под ними вспыхивали и сгорали, как спички, позади оставалась выжженная пустыня, по которой разносило тучи пепла.
Отец Василий рухнул на землю, ожидая смерти, но всадники промчались мимо. Лишь через несколько минут, когда топот копыт стих вдали, он осмелился поднять голову.
На месте города виднелись груды битого кирпича, среди которых белели кости и черепа. Одна только церковь продолжала стоять, как ни в чем не бывало.
Небо вновь стало чистым, хотя солнца не было видно.
Священник почувствовал, что ему предстоит увидеть что-то еще более невероятное и оказался прав.
Небо становилось все светлее, одна его часть уже сияла нестерпимым блеском, как солнце с ясный день. Сияние это имело какую-то странную форму. Наконец поп разглядел, что это гигантский трон, возвышающийся над пустыней, как горный массив.
Как только очертания престола оформились, земля как будто ожила. Поп с ужасом видел руки и головы людей, выбирающихся на поверхность прямо у него из-под ног. Многие из них уже были полусгнившими, от других вообще остались только кости. Но сейчас эти остатки заново оживали, обрастая плотью и одеждой.
Те, кто уже выбрался из могил, спешили в сторону трона, образуя огромную и разношерстную толпу, в которой немецкий солдат с автоматом на груди шагал рядом со скифом, одетым в волчьи шкуры, а крестьянка в расшитой украинской сорочке отталкивала графиню, усыпанную бриллиантами. Люди покрыли всю пустыню, поднимая тучи пыли, но вокруг священника образовался небольшой островок свободного места, который толпа почему-то огибала, как река огибает скалу. Отец Василий хотел устремиться за всеми, но тут кто-то тронул его за плечо:
— Не спеши, твой час еще не пришел.
Священник оглянулся. Перед ним стояло невиданное существо. Хотя у него были человеческие черты лица, это был не человек. Оно выглядело намного человечнее самого человека, так же, как человек выглядит человечнее обезьяны. Его светлая кожа казалась прозрачной, а большие голубые глаза смотрели успокаивающе.
За плечами его клубилось, нечто похожее на облачка, и Василий понял, что это крылья.
— Твой путь еще не закончен! — произнес ангел, почти не шевеля губами. — Ты должен победить зло, грозящее твоему городу. — продолжил он.
— Какое зло? — хотел спросить священник, но слова застыли у него в горле.
Ангел указал на колокольню церкви, и отец Василий, увидел, что там прячется что-то темное, с недобро горящими глазами.
Все в его глазах стало расплываться. Исчез ангел, затем толпа живых мертвецов. Он еще успел оглянуться и увидел фигуру на троне, но разглядеть лица уже не смог.
— Отец Василий! — тряс его служка.
Он лежал навзничь на церковном дворике. Небо было чистым, город стоял цел и невредим. Василий бросился к колокольне, но и там никого не было.
Ночной бар «Арлекино» был самым солидным заведением своего рода в Лесогорске, хотя у людей из городов покрупнее и внешний его вид и обстановка внутри могли бы вызвать разве что ностальгию по временам воинствующего общепита. Не такой уж большой доход был у хозяев, чтобы произвести обновление интерьера. Посетителей было не густо, народ в этом провинциальном городке любил гулять строго по субботам или по праздникам, а в остальные дни бар всегда был наполовину пуст.