Мы с Жозе переглянулись.
— Сложно в это поверить, — буркнул кардинальский сын, смотря как будто бы через идальго.
— Уверены, Жозе? — спросил я, ибо слова иллерийца звучали очень даже здраво.
— Да, конечно, нет, — покачал головой мой собеседник. — Такой заговор вполне имел место быть. Война для кого-то несет боль потерь и утрат, а для кого-то это хлеб, — ответил мой друг и был прав.
Война, всегда, для кого-то выгодна.
Это могли быть как жадные до власти аристократы, которым бы лишь бы увеличить свои владения и казну, али младшие сыновья благородных семей, стремящихся выслужится на военной службе. Торговцы, начиная от тех, что занимались провиантом и заканчивая тему, что продавали оружие. И так далее и тому подобное.
А расплачивались за все это простые люди, которые сотнями и тысячами гибли в вооруженных конфликтах на войнах, будучи пушечным мясом, в то время как офицеры, как правило, отсиживались в тылах.
Не все, но многие.
Вот, что стоит тысяча или две тысячи обычных солдат для Винсента Рошфора? Да он даже магическую энергию не всю потратит, чтобы в мгновение ока превратить все эти жизни в пепел.
А ведь он, например, мог ударить не по форту, в котором находилось не так уж и много людей, а скажем по Тузуле, в которой жизнь кипела и днем и ночью.
Да, этот город был на территории Галларии, и за то, что Винсент может испепелить всех внутри, жители могли не переживать, но ведь и у Иллерии, наверняка, были маги уровня Багрового Палача.
И что будет, когда каждая из стран, решит воевать по-другому?
— Люк, что с вами? — спросил меня Жозе, обеспокоенно смотря на меня.
Видимо, часть эмоций, которые я испытывал, отразились у меня на лице. Странно. Будучи Василиском мне было плевать на все, что происходит в мире. Главное было следовать указаниям гильдии и выполнять заказы.
Здесь же, все было немного иначе.
Молодое тело Люка Кастельмора, почему-то, более эмоционально реагировала на многие вещи, и если честно, мне это нравилось.
А все потому, что переживая те или иные эмоции, я всегда мог почувствовать себя живым. Не безэмоциональной машиной для убийства, а настоящим живым человеком!
— Все в порядке, — я взял над немного разбушевавшимися жмоциями контроль.
— Уверены? — спросил меня Жозе, продолжая изучать меня взглядом.
— Да, — кивнул я собеседнику. — Что с Багровым Палачом? Он быстро придет в себя? — спросил я кардинальского сына.
— В ближайшее время должен, — ответил Жумельяк. — Он потерял сознание потому что полностью истощил свои магические запасы и как только хоть немного магической энергии восстановится в его теле, он придет в себя, — добавил друг.
— А что скажите насчет того, что тут случилось? Как думаете, он видел, что вы тут? — прямо спросил я сына кардинала.
— Думаю, да, — кивнул мой собеседник. — Я знаю, что у Рошфора есть для этого необходимые средства, — произнес Жозе и на его губах появилась грустная улыбка.
— И вы не вините его в этом? — спросил я.
— Нет, — покачал головой мой собеседник. — Я бы сделал тоже самое. Каждый, кто служит в армии должен быть готов отдать жизнь во благо своей страны. Багровый Палач знал, что я бы принял эту жертву, как впрочем и я, если бы мы поменялись местами, — добавил Жумельяк немного удивив меня.
Получается, будь мы здесь с Де’Аламиком и Де’Жориньи, то кардинальский сын все-равно нанес бы удар.
От этой мысли на душе стало немного горько, ведь я не готов и не должен был отдать свою жизнь за страну в которой появился только по прихоти каких-то высших сущностей или Богов, перенесших мою душу в тело молодого барона Кастельмора.
Интересно, а здоровяк Жуль и святоша Анри тоже думают также, как и Жозе? Признаться честно, верилось с большим трудом.
— Понятно, — кивнул я своему собеседнику.
— Вижу, что вы не разделяете моих убеждений, — Жумельяк улыбнулся с интересом смотря на меня.
— Потому, что я не служу в армии. Наверное, — пожал я плечами.
— Не думаю, что дело в этом, — покачал головой кардинальский сын.
— Да, а в чем же? — спросил я, ибо мне стало интересно услышать, что думает Жозе по этому поводу.
Жумельяк уже открыл рот, чтобы дать мне ответ, когда Багровый палач, вдруг, вздрогнул, а потом резко и сильно закашлялся.
Винсент Рошфор открыл глаза.
— Воды, — прохрипел он и я стянув с пояса флягу поднес горлышко к его губам.