Друид тяжело вздохнул и протер тряпкой лоб Принявшей Разложение, который покрылся испариной.
Вождь устало вздохнул и принял вертикальное положение.
«И зачем только она это сделала?» — подумал он, посмотрев на свою дочь, которая была живой и не живой одновременно.
Избранник Угла подошел к очага и снял с него котелок от которого исходил резкий и пряный травяной запах. Зачерпнув из него плошкой, он остудил варево, а затем вернулся к дочери.
Усадив ее, он прислонил к губам Принявшей Разложение пиалу и начал аккуратно вливать ее содержимое ей в рот. Эту процедуру он проделывал несколько раз в день и, по словам его брата, это должно было выиграть Иной несколько дней.
— Надеюсь, ты справишься, — произнес вождь Детей Угла укладывая свою дочь обратно на шкуры.
— Справится, — голос раздался из темноты.
Иной повернулся на его источник и увидел призрака.
— Откуда тебе знать? — спросил Избранник угла своего брата.
— Я слежу за ним, — спокойно ответило полупрозрачное существо, благодаря которому его родственник не только мог говорить, будто бы он был здесь сам, но и видеть глазами фантома.
— И? — в голосе вождя послышались нотки нервозности.
— К нему примкнул Черный Паук, — ответил собеседник Избранника Угла
— Чёрный Паук⁈ Но как? — удивился иной, так как знал этого драила лично.
— Это неважно. Главное, что он теперь с ним, — все с той же спокойной манере ответил призрак.
— Это очень странно, — задумчиво произнес Избранник Угла.
— Почему? Потому, что он падальщик? — спросил его полупрозрачный собеседник.
— Да, — нехотя ответил друид.
— И? Это не делает его кем-то другим. Ты же был знаком с ним и Черный паук, даже, тебе нравился, — произнес его брат.
— Все меняется, — буркнул вождь Детей Угла.
Призрак какое-то время молчал и смотрел на друида, а потом усмехнулся.
— Ясно, — ответил он. — В любом случае, буду держать тебя в курсе всех событий, — произнес он и не дожидаясь ответа, растворился в воздухе.
Избранник Угла тяжело вздохнул и вернулся к своей дочери.
Надеюсь, ему удастся…
Несколько дней спустя
— А-ах-х, — иная резко приняла сидячее положение и начала ошарашенно крутить головой по сторонам.
Это было так неожиданно, что Избранник Угла вздрогнул, но быстро пришел в себя и на его лице появилась довольная улыбка.
Он крепко обнял дочь, которая хоть и пришла с себя, но явно не понимала, что происходит.
— Я…Я…
— Ты дома, — произнёс иной, нехотя разрывая объятья.
— Значит, он…
— Да. Справился, — кивнул друид и на губах его дочери появилась слабая улыбка.
— Я знала, — произнесла Принявшая Разложение и снова легла. — Я знала…
Резиденция высокопреосвященства Армана Де’Лузиньяна
Кардинал сидел за своим большим резным столом и явно пребывал в хорошем расположении духа.
Он провел рукой по гладкой деревянной поверхности и улыбка на его губах стала еще шире.
А все потому, что он вспомнил, как ему достался этот стол.
Это было больше тридцати лет назад. Он тогда ещё был амбициозным молодым офицером, который воевал с иллерийскими собаками в первых рядах и в одной из битв…
«Где же она была?» — Жумельяк задумался.
«Под Брогги! Точно!» — сразу же вспомнил высокопреосвященство, память которого никогда не подводила несмотря на его возраст.
Тогда, он повел свой отряд в атаку, которая изменила ход боя и Галлария победила.
Именно в этом бою он и получил этот стол, который раньше принадлежал генералу Хесусу Пальто, командующему армией Иллерии в той битве, в качестве трофея.
С этим столом, впоследствии, Арман не расставался никогда.
Менялись города, дома и кабинеты, но этот стол всегда перемещался вместе с кардиналом. Проводя рукой по поверхности трофея, рука высокопреосвященства остановилась рядом с небольшим ларцом, выполненным из тёмного металла.
Предмет не обладал какими-либо орнаментами, не был украшен драгоценными металлами или камнями, но при этом его ценность…
В дверь его кабинета постучали.
— Заходи, — кардинал по стуку определил, что за дверью стоит его сын.
Жозе вошел в кабинет и высокопреосвященство поднялся с места.
— Проходи, мой мальчик, — он сделал пригласительный жест и его сын прошел вглубь кабинета и подошёл к столу. — Садись, — Арман указал на кресло напротив его стола, сам обошёл его и остановился возле подноса с графинами. — Будешь, что-нибудь?