– Мне сказали, в сундуке хранится артефакт – священный предмет, который мне понадобится. Можно ли на него взглянуть? – спросил я.
– Он предназначен лишь для твоих глаз. Девочка должна уйти, пока я буду тебе его показывать.
Я собирался запротестовать, но тут заговорила Алиса.
– Все в порядке, Том. Я пока повидаюсь с Агнессой, – с улыбкой сказала она.
– С вами есть еще кто-то? – спросила Слейк, вытянув когти.
– Помнишь ведьму, которую убили под башней? Ее зовут Агнесса Сауэрбатс. Винде отнесла ее тело в Ведьмину лощину, и Агнесса все еще сражается с Врагом, – объяснила Алиса. – Как могущественная мертвая ведьма она будет сильной и ценной союзницей.
– Тогда ступай и приведи ее к нам, – распорядилась ламия.
Алиса вышла из комнаты, и я услышал, как каблучки ее остроносых туфель стучат по каменным ступеням.
Оставшись наедине с ламией, я внезапно почувствовал беспокойство, глядя во все глаза и слушая во все уши. Слейк была могущественна и грозна, в присутствии такого существа трудно было чувствовать себя непринужденно.
– В общем, есть три священных предмета, которыми тебе следует воспользоваться, чтобы уничтожить Врага, – прошипела ламия. – Первым ты уже владеешь – это Клинок Судьбы, данный тебе Кухулином. Очень удачно, что он у тебя оказался, иначе пришлось бы снова отправляться в Ирландию на его поиски.
Слейк сказала «оказался», как будто меч случайно попал ко мне в руки, но его название говорило само за себя: меня с ним связала судьба. Мы были предназначены друг другу, и нам предстояло окончательно уничтожить Врага. Или мы его уничтожим, или я погибну, пытаясь это сделать.
– А вот и второй предмет, – продолжала ламия, потянувшись внутрь сундука.
Ее когтистая рука вернулась, сжимая кинжал. Я с первого взгляда понял, что это тонкое лезвие сделано из серебряного сплава – материала, особенно действенного против обитателей Тьмы.
Ламия протянула мне кинжал рукоятью вперед, и, едва мои пальцы ее коснулись, я инстинктивно понял, что рожден для обладания этим оружием. Хотя кинжал был гораздо меньше Клинка Судьбы, в чем-то они походили на близнецов. Рукоять кинжала сработали в виде головы скелта с рубиновыми глазами; клинок занимал место трубчатой кости, с помощью которой скелт пускал своим жертвам кровь. Скелты, смертоносные создания, прятались в узких расщелинах рядом с водой, и, если кто-нибудь проходил мимо, выскакивали и вонзали эту длинную трубчатую кость ему в шею. Когда я отправился работать с ведьмаком Биллом Аркрайтом, на меня напало такое существо, и Билл спас меня, размозжив ему голову камнем.
Как только я сжал рукоять кинжала, из двух рубиновых глаз закапала кровь.
– Его тоже выковал Гефест? – спросил я.
Гефест был старым богом, величайшим из всех когда-либо живших кузнецов, и для своих друзей он создавал особенное оружие.
Слейк склонила страшную голову в кивке:
– Да, он сработал все три священных предмета, известных как «мечи героя», хотя, по правде сказать, два из них всего лишь кинжалы. Некоторые говорят, что как мечами некогда ими пользовались сегантии – маленький народец, обитавший раньше на севере Графства.
Я припомнил, что видел вырезанные из камня крошечные могилы, куда помещали тела сегантиев. В их руках кинжалы и вправду казались бы большими как мечи.
– Мне понадобятся все три предмета? – спросил я.
– Да, их нужно использовать вместе. Я знаю, где нужно искать еще один, вот только он лежит в месте, недоступном для смертных. Он таится во Тьме, но тот, кто храбр, силен и изобретателен, может его извлечь.
– Я не так уж и храбр, – сказал я. – И вряд ли силен, но если кто-то должен сунуться во Тьму, так это точно я.
Так сказал мне старый бог Пан. Каждое могущественное создание имеет во Тьме собственное обиталище – огромное место со множеством владений, и самое грозное и опасное из них принадлежит дьяволу.
– Твоя мать Зенобия точно знает, где искать. Она сама расскажет тебе об этом и объяснит, что надо делать.
– Что?! Мама поговорит со мной?! Когда? – взволнованно спросил я. – Когда это случится?
– Она явится нынче ночью в этой комнате – но только тебе одному. Ее слова будут предназначены лишь для твоих ушей.
Ночью я ждал маму, сидя рядом с ее сундуком. Пламя единственной свечи танцевало на столе, заставляя причудливые тени метаться по дальней стене.