Ведьма окинула огород взглядом и с грустью вздохнула осознавая, что никто больше не спасет его от сорняков, не польет студеной водой из колодца и своим потом. Он просто погибнет, закончит существование так же как Катерина закончила свое.
— У вас тут имеется лопата? — спросил Батор как бы напоминая о себе, и обо всей ситуации в целом, задумавшейся ведьме.
— Есть, но она нам не пригодится, — бросила она в ответ отрываясь от мыслей.
На лице мужчины застыл немой вопрос, но уже через несколько секунд он получил на него ответ. Ведьма вскинула перед собой руки, выставляя вперед раскрытые ладони — земля под ногами откликнулась мелкой дрожью. Батор знал, что она ведьма, но не уставал удивляться каждому увиденному совершенному ею чуду, и этот случай не стал исключением. Он застыл в предвкушении чего-то не обычного, едва сдерживаясь чтобы не разинуть рот, словно мальчишка впервые смотрящий выступление бродячего фокусника.
Элизабет медленно разводила руки в стороны отворачивая ладони друг от друга. Земля вспучилась и неспешно расползлась в стороны. Черные, зернистые волны, поглощая кусты не созревших томатов, катились по огороду до тех пор, пока не образовалась яма подходящего размера. На лбу ведьмы выступили бисеринки пота, заметив это Батор не вольно подумал, что магия даётся ей совсем не легко.
— Я же говорила, что лопата не пригодится, — сказала девушка немного переведя дух, — Теперь бросайте этого негодяя вниз.
Мужчина сбросил в яму окровавленный мешок с останками и конечностями убийцы, затем уцепился за одежду, точнее за то, что от нее осталось после разъяренных когтей Люцифера, и поволок к яме туловище. Глядя на изуродованное тело очередной раз, он задумался, в кого же пришлось превратиться оборотню на сей раз чтобы сотворить такое. Но вспомнив медведя, который некогда отшвырнул его как пушинку, решил, что хватило бы и его. Тело глухо шваркнулось на дно уготованной ямы, которая на вскидку была около семи футов глубиной. После чего Батор подхватил на руки королеву и видимо собирался сделать с ее телом тоже самое, но Элизабет его остановила.
— Вам не кажется, что она достойна намного большего чем быть закопанной в огороде на заднем дворе одинокой хижины?
— Да, вы правы. Давайте отвезем ее во дворец и похороним на кладбище за замком со всеми подобающими почестями. Ах да, и не забудьте сказать Ричарду, что она его настоящая жена, а вы лишь ведьма в ее облике, — пыша скепсисом, язвительно ответил рыцарь. — У нас нет другого выбора и вы понимаете это не хуже меня.
— Есть, — немного подумав ответила Элизабет, — Мы предадим ее тело огню, а прах развеем на кладбище при замке, так чтобы этого никто не видел. Это будет правильно.
Батор нашел эту идею действительно хорошей и даже испытал чувство стыда за свою насмешливую тираду, но виду не показал. Безусловно он хотел отдать должное уважение королеве при погребении, разумеется в рамках сложившихся обстоятельств, но идея с сожжением не посетила его голову даже мельком.
— Хорошо, но нам понадобится много хвороста. Тело человека не так легко обратить в пепел.
— Не понадобится. Просто доверьтесь мне.
Элизабет похожим жестом рук, только в обратном порядке, приказала земле вернутся на свое место, и она так и поступила, мощными потоками стекаясь в яму. Через минуту от импровизированной могилы не осталось и следа, только теперь томатные культуры лежали хаотично корнями на поверхности.
— Положите Катерину на землю, — сказала Элизабет, закончив погребение убийцы.
Батор без возражений перенес тело и опустил на землю перед ведьмой. Сейчас, когда он не видел лица, скрытого под белой простыней, осознать смерть королевы стало значительно проще и боль утраты нахлынула с большей силой. Он задержался у неподвижного тела, делая вид, что поправляет простынь, вытирая при этом катившиеся по щекам слезы. Не годится мужчине его статуса показывать чувства, но уж слишком долго он держался. Батор почувствовал как на плечо опустилась рука.
— Не нужно прятать от меня своих слез, они не делают вас слабее. Катерина много для вас значила, так что не бойтесь быть живым.
Батор прикрыл лицо рукой и тихо заплакал. Ему было чуждо это состояние, он чувствовал себя неловко и даже стыдился, но ничего не мог с этим поделать. Элизабет за его спиной тоже плакала, не убирая руки с его плеча. Человеческое тепло и поддержка нужна была ей не меньше чем Батору. Она боялась, что вновь начнется истерика, но ее не случилось. Это были последние, самые горькие слезы, которые принесли осознание, что все это правда, а не страшный сон, и Катерины больше нет.