— Что за дерьмо? — выдохнул ей под ухо вонючий мерзавец.
Что-то все же привлекло его внимание, но это уже было не важно. Элизабет начала быстро шептать заклинание. Часовой остановился, совсем молодой парень. Похититель слышал ее, но не понимал ни слова и это его злило.
— Заткнись, — прошипел он ей на ухо, — Заткнись или прирежу.
Но ведьма не унималась. Лучник осмотрел сад и вскинул оружие, натянул тетиву изо всех сил. Он целился прямо туда, где была пленница, которую он не мог видеть из-за раскидистого дерева. Все произошло очень быстро, буквально в мгновение.
— Что ты делаешь? — выкрикнул другой лучник вопрос.
Но молодой парень чьи руки и глаза направляла магия проигнорировал вопрос. Ещё мгновение и стрела со свистом пронеслась сквозь листву, срезала несколько тонких веток и пронзила плечо Элизабет, выйдя с другой стороны, и угодив прямо в сердце похитителя. Ведьма сорвалась на крик от боли, алое пятно мгновенно пропитало ткань платья. Хватка похитителя ослабла, и бездыханное тело рухнуло позади. Ноги похитителя так и остались намертво привязанные к земле корнями. Элизабет держась за конец стрелы, выросший из плеча, направилась к беседке. Просветлевшее от магии лицо лучника исказил ужас, когда раненая королева вышла из-под густой кроны дерева. Напарник видя ситуацию тут же набросился на него и схватил с криком:
— Королева ранена! Покушение на королеву!
Эти слова стали быстро передаваться от часового к часовому, разносясь эхом по всему королевскому двору.
Элизабет была в ярости от боли, страха и наглости похитителей. Напасть на королеву прямо во дворце — не мыслимая дерзость. Плечо пульсировало, по обвисшей руке струилась густая, горячая кровь. На стене суетилась стража, бегали взад вперёд, что-то кричали. Сейчас это было неважно. Они были там, наверху, она здесь наедине с оставшимися негодяями. Элизабет медленно продвигалась к беседке, где застыли шокированные происходящим три соучастника похищения. Они были явно растеряны, так и застыли у груды камней и почти разобранного прохода. Все пошло не по плану, да ещё и раненая королева не спасается бегством с диким воплем, а наступает на них. Ведьма вытянула руку в их направлении, амулет бешено затрепыхался на груди, глаза затянула алая пилена. Ее волей огромные прямоугольные камни со стены стали вылетать с неимоверной скоростью прямо негодяям в спину, подкашивая одного за другим. Когда все лежали сраженные каменными глыбами, в расширенной прогалине Элизабет увидела приготовленную для похищения карету с ничего не подозревающим кучером. Он удивлённо посмотрел на нее перестав гонять во рту длинный, зелёный стебель травы. Ведьма тоже смотрела на него. Затем сжала вытянутую в его сторону ладонь, и кучер, схватившись за горло, стал задыхаться. Злоба бушевала в ней словно торнадо. Желание убивать казалось было непреодолимо. Но сделав ещё несколько шагов, попав в беседку, девушка покачнулась. В глазах потемнело, и она осела на скамейку, чтобы не упасть. Ранение дало о себе знать, она потеряла много крови. Но ведьма не сдавалась, до последнего не ослабляя хватку, вытягивала из лёгких кучера воздух. Негодяй был в шаге от смерти когда силы совсем оставили Элизабет. Она обмякла, опершись спиной о перила беседки. Разбойник жадно вдохнул воздух и стал кашлять. Не медля, он хлопнул поводьями коней и те дернули с места карету и быстро умчали его прочь.
Кровь струилась из-под торчащей в плече стрелы по руке, заливая деревянный пол. Сознание покидало ведьму, но она пыталась изо всех сил с этим бороться. Не получалось. А тут ещё как назло приваленные булыжниками разбойники стали подниматься. Злость вперемешку с растерянностью1 кипела в их глазах. Один из них выхватил кинжал и двинулся вперед, чтобы прикончить Элизабет, и она уже попрощалась с жизнью. Казалось, оставалось только наблюдать, как смерть неумолимо приближается. Но у них не было шансов перед подоспевшим Батором. Рыцарь молниеносно выхватил меч из ножен и головы полетели с плеч одна за другой. С невероятным хладнокровием он прикончил каждого, окрапив деревянный пол беседки их кровью. Расправившись с негодяями, мужчина подбежал к ней. Он что-то говорил, но Элизабет не могла разобрать ни слова проваливаясь в темноту. Лицо Батора затягивала мгла, до тех пор пока оно совсем не исчезло.