Утерев слёзы, Власа вышла на улицу и, дрожа от ночного холода, побрела прочь.
Глава 5
Солнечные блики отражались от поверхности воды и слепили глаза. Власа устало убрала со лба выпавшую прядь. Стирка вещей в речке была для неё одной из самых нелюбимых работ. Даже с помощью больших камней, которые использовали местные для стирки, и добавления мыльных трав. Слишком долго и муторно. Ещё и тащить потом всё это в тяжёлой плетёной корзине до дома…
Зато, благодаря проточной воде, из вещей уходила не только грязь, но и накопившаяся тёмная энергия, если как таковая была.
Власа закончилась стирать рубаху, которую до того наматывала на прямую палку и тёрла о камень. Теперь осталось хорошенько отжать и прокатать её через рубель — деревянную доску из березы с вырубленными поперечными желобками.
Власа села передохнуть, растирая руки. От холодной воды уже сводило пальцы. Если бы она могла, то с радостью предпочла бы собирать в лесу грибы-ягоды, искать лечебные травы, радуясь каждой удачной находке. Или варить какие-нибудь лечебные снадобья, отвары, которые получались у Ники даже лучше, чем обычная стряпня.
Чуть дальше у реки две молодые женщины из деревни тоже стирали бельё, обсуждая последние новости. Одну, что помоложе, с длинными тёмными косами, звали Крижана, а вторую со светло русыми — Дарина.
Волей-неволей Власа прислушалась к их разговору.
— Сколько времени родню не могу повидать! Даже на рождение племянницы не отпустил, изверг! — сетовала Крижана, наматывая бельё на палку. — Ведь и хворь-то не рядом, а он нас здесь держит аки зверей на привязи!
— Э-э, не зарекайся, — покачала головой Дарина, отжимая рубаху. — Поговаривают, не так уж и далеко. В Ольховке несколько дней назад двое заболели.
— В Ольховке?! Так это же рядом, через село! — обомлела Крижана, всплеснув руками. — Ты что-то путаешь, не слыхала я о таком…
Власа и сама застыла от услышанного. Неужели хворь уже в Ольховке? Ой, плохо дело, надо Зарину предупредить.
— Ну, ты не слыхала, а я знаю, о чём говорю. У меня сноха на том берегу живёт. Вчера приходила к реке с бельём, меня увидела, ну и рассказала, что у них там делается в соседнем селе.
— Да ты что?! Ой, беда-то какая… — заохала Крижана, и Власа была с ней полностью согласна. Беда и правда уже на пороге. — А староста-то знает?
— Знает, — махнула Дарина, сжимая одной рукой рубель, а второй раскатывая бельё по ребристой поверхности. — Уж ему-то не знать?
— Так что же он за сыном своим не следит! — от возмущения Крижана даже бросила раскатывать бельё и поднялась. — Мирон же, как кот мартовский, к девке в соседнюю деревню бегает по ночам на тот берег! А если хворь притащит?!
— Да ты что… — теперь пришла очередь второй удивляться. — А я и не знала. Ну это уже никуда не годится. У нас четверо детей, ежели хворь нагрянет… Да я мужу расскажу, пусть мужиков соберёт и к старосте!
— Я своему тоже скажу. И ежели окажется, что Мирон сейчас не в деревне, а шастает снова невесть где, то нечего ему и возвращаться! Вот куда ушёл, там и живёт пусть, пока хворь не минует! Закон один на всех.
С этими словами возмущённые женщины поспешили в деревню, таща в руках тяжёлые корзины с бельём.
Власа тоже хотела быстрее рассказать Зарине пугающие вести, но сперва надо было дождаться пока бельё подсохнет. Это деревенским тут всего ничего пройти, а ей до дома далеко, и без того трудно корзину тащить будет. Да и что от её вестей изменится?
Проверив, хорошо ли она прокатала на рубеле бельё, Власа начала раскладывать его на солнышке. Хорошо, что день сегодня выдался ясный, бельё быстро подсушится, и нести легче.
Интересно, удастся ли деревенским приструнить сына старосты? А то и правда одним закон указ, другим не указ… Хотя Мирон всегда вёл себя, как хотел, не считаясь с правилами. Привык пользоваться тем, что его отец имеет власть, и наглел с каждым годом. Да что там! Он с отцом и то не всегда считался. Тем более староста всегда всё спускал ему с рук, как-никак, Мирон рос без матери. Только вот это не повод человеческий облик терять. Власа тоже без родителей выросла, повезло, что знахарка, как свою, воспитала…
Закончив полоскать, Власа разложила бельё на солнце и легла на траву. Тепло как. Только лёгкий ветерок ласково касается кожи, почти не ощутимо. Искупаться бы…
Оглядевшись, Власа убедилась, что вокруг никого и быстро разделась. Сложила одежду между камнями и пошла босиком по траве, потом по мелким камешкам, прямо к холодной, кристально-чистой воде…