— Ты что здесь делаешь? Я же говорил тебе не приходить ночами!
— Но днём мне староста запретил появляться в деревне…
— Так не ходи, раз запретил! Знаешь, что будет, если нас застукают здесь? — раздражённо зашипел на неё Ярик.
Власа растерянно смотрела на него. Она не ожидала такой реакции от Ярика. Мог бы хоть для виду сказать, что рад её видеть… или вправду уже не рад?
— Я узнала про свадьбу, что ты женишься, — запинаясь, произнесла Власа. — Думала, отец тебя заставляет против воли за нелюбимую.
Ярик виновато опустил взгляд.
— Всё знаешь уже, — он машинально взлохматил волосы. — Ты не думай, я не люблю её. Не хочу этой свадьбы. Но отец…
— А чего ты хочешь? — шёпотом перебила его Власа, приблизившись.
— С тобой быть, конечно, — уверено выдал Ярик и протянул руку, привычно коснувшись её шелковистых волос. Затем его пальцы нежно погладили Власу по щеке. — Но против воли отца… что я могу?
Он посмотрел на неё грустным, виноватым взглядом, как будто и вправду ничего не мог сделать. Отчего-то Власе Ярик напомнил сейчас беспомощного щенка, которого строгий хозяин запер в доме, запретив выходить во двор. Эта мысль её разозлила. Она была готова на всё ради него, а он… оказался просто трусом и слабаком, который даже не способен бороться за их любовь.
— Что значит «ничего не можешь»?! Ты любишь меня или нет? — возмутилась она. Голос прозвучал чуть громче, чем следовало. — Если бы ты захотел бежать и позвал с собой, я согласилась хоть за тридевять земель, только бы вместе с тобой! А ты…
— Бежать?! Да ты видно умом повредилась! Куда нам бежать? — схватился за голову Ярик — Сгинем только!
— Если испугался, так бы и сказал, — холодно бросила Власа, — и любовь твоя, видно, ненастоящая… Только голову морочишь!
Она хотела уже уходить, как вдруг услышала чужой женский голос.
— Ярик, ты тут? Просыпаюсь, а тебя нет…
Из-за угла появилась заспанная девица с всклокоченными волосами, которая стояла босиком, в одной рубахе. Видно, только из кровати выбралась.
— А это кто?! Ведьма?! — взвизгнула она, увидев Власу. Её лицо перекосилась от ненависти и презрения. Она бросила в сторону Ярика взгляд, полный ярости. — Это что же?! То замуж звал, то с ведьмой беспутной по ночам шастать вздумал?!
Её слова прозвучали для Власы как пощёчина. Она отшатнулась, переводя растерянный взгляд с девицы на Ярика. Так, значит, он врал ей?! Болтал про любовь, а сам втихаря спал с другой?!
От боли и обиды стало трудно дышать. Власа почувствовала, как по щекам потекли слёзы. А внутри уже закипала ярость… чёрная, безумная.
— Что встала?! Чужого жениха приворожить думала?! А хрен тебе! Обереги у нас от магии твоей поганой! — зашипела на неё девица, выставив вперёд руку с оберегом, сделанным из костей животных, которые были связанны между собой чёрной нитью.
— Услада, не надо, прекрати, — попытался угомонить её Ярик, но бесполезно.
— Что?! Защищаешь уже ведьму? Да, она одурманила тебя! — совсем взбеленилась Услада. Она бросилась к Власе с перекошенным от злости лицом и схватила за сарафан. — А ну расколдуй его быстро, гадина!
Это стало последней каплей. Ярость захлестнула Власу, огнём растекаясь по венам.
— Не трогай меня! — не своим голосом зашипела она, схватив Усладу за запястья. — Ты сама как гадюка отравляешь всё ядом! Но смотри — как бы тебе самой его не напиться!
Внезапно глаза Услады расширилась от страха. И в тот же миг она жалобно закричала от боли.
— Что ты делаешь?! Прекрати?! — Ярик оттолкнул Власу, вырывая из её рук Усладу, которая заливалась плачем. Её запястья были будто обожжены огнём.
Власа с ужасом увидела ожоги Услады, потом перевела взгляд на свои руки. Неужели это сделала она?! Но как?!
В этот момент из дома Ярика послышались голоса, в доме напротив мелькнул отсвет лучины… Похоже, своим криком Услада всех разбудила.
У Власы по спине прошёл мороз. Она видела, как Ярик прижимает к себе плачущую девицу и со страхом смотрит на неё, будто перед ним стоит не меньше, чем упырь жаждущий крови.
— Что тебе ещё надо?! Уходи! — крикнул он срывающимся голосом, но это было лишнее. Власа и без того, всё поняла. Круто развернувшись, она опрометью побежала прочь.
Мимо чужих дворов, тёмных домов, сторожевых собак, которые при виде её почему-то начинали скулить и пятиться назад. Как будто вправду она была чудовищем, нечестью, вышедшей из леса…
Власа перелезла через забор, порвав подол сарафана, но даже не заметила этого. Она побежала через поле к чернеющему лесу, за которым был её дом. От боли и слёз, она едва разбирала дорогу. Ещё и темно-то как, ни зги не видно…