— А я не соскучился, значит? Явилась под утро, а про меня и не вспомнила! — обижено проворчал домовой по имени Запечник. Волосы у него были совсем седые, длинные, как и борода.
— Дедушка, ну как про тебя не вспомнить? — ласково обратилась к нему Власа и присела рядом на корточки. — Хочешь, пряником угощу?
Она запустила руку в корзинку в поисках гостинца.
— А какой он? С мёдом? Сладкий? — с интересом прищурился он.
— Сладкий, — пообещала Власа, угощая его кусочком пряника. Домовой тут же схватил гостинец и тотчас растаял в воздухе, раздалось только радостное сопение, похрустывание и почавкивание в темноте. Похоже, пряник и правда сладкий был.
Кот мяукнул и тоже с интересом сунул нос в корзинку, которую принесла Власа.
— Голодный опять? Нет бы, мышей ловил! Ладно, проказник, налью тебе молока и спать пойду.
Власа пропустила вперёд кота и сама прошла в дом, затворив дверь.
Глава 3
Утром следующего дня Власа занялась проверкой старых оберегов, которые могли защитить от всякой нечисти. Хорошо бы их обновить, а то и новые смастерить, да только на стареющей луне нельзя. Вот когда луна растущая будет — другое дело. Тогда и новый защитный узор можно на рубахе вышить, да символами древними из красных нитей украсить. И смотреть любо будет и нечистую силу отпугнёт.
А вот сплести науз с привесками — оберег, состоящий из узелков, вполне можно и сейчас. Его плетение как раз делали на убывающей луне, если надо от нечистых сил защиту получить.
Власа вытащила во двор шкатулку, где хранила нитки. Там же лежали всевозможные бусины и камешки заговорённые. Как раз для привесок пойдёт. Власа села крыльцо, взяла новые мотки нитей — красные и золотые, начала плести.
Завязывая узелки, шептала заговор, вкладывая в науз как можно больше силы. Она настолько сосредоточилась на деле, что забыла обо всём вокруг, тщательно вплетая привески — бусины и камушки. Всего нужно было их три сделать, а больше Власе и не надо.
Хорошо было плести на свежем воздухе. И дышалось легче, и работа делалась вдвое быстрее, чем в четырёх стенах, будто сама природа силы добавляла.
На какое-то время Власа и вовсе потеряла счёт времени, очнулась только, когда науз плести закончила. Хороший он получился, сильный.
— Ты закончила? — спросила Зарина, высунувшись из окна.
— Закончила, — радостно выдохнула Власа, любуясь плетённым оберегом. Такой и на шею в качестве украшения повесить не стыдно.
— Тогда сходи в деревню, отнеси ещё одно снадобье мальчику, заодно проверишь как он.
— Хорошо, отнесу. — Власа повесила оберег на шею и вернулась в дом, чтобы переодеться.
Быстро собравшись, она заплела волосы в тугую косу. Повесила на пояс небольшую холщовую сумку, украшенную ярко-красной вышивкой, не забыла положить туда снадобье.
— Вот я и готова, — Власа поглядела на своё отражение в начищенном медном блюде, почесала за ушком кота, лениво развалившегося на подоконнике, и вышла из дома.
По лесной тропинке Власа быстро пошла к деревне, размышляла о вчерашнем разговоре. Тогда у неё из-за усталости не было времени всё обдумать, но теперь мрачные мысли так и лезли в голову.
Сила нечистая теперь за ней охотиться. В лес ходить опасно. Ещё и Ярик на ней может не жениться, вон как вчера растерялся, когда наставница ему про свадьбу сказала. Да что же такое в самом деле?!
Власа закусила от обиды губу. Она любила Ярика и отступаться от него не собиралась. Да и Ярик тоже любил её… Только как быть, ежели и вправду родители его ополчатся против них и всеми силами помешать захотят? У кузнеца власти в деревне было немногим меньше, чем у старосты. Если захочет — может и правда Власу со свету сжить.
Если бы сбежать вместе с Яриком отсюда, начать всё сначала где-нибудь в другой деревне или даже в городе, а хоть бы и в лесу поселиться!
Власа досадно цокнула языком. Раньше лес был ей вторым домом, где всегда спокойно, хорошо… а теперь? Мало проблем здесь, так ещё и чудовище будет поджидать в лесной глуши, лишая убежища от гонений и людской злобы.
А ведь всё это только по одной причине — она хотела вылечить мальчика. И так всю жизнь! Помогаешь людям, ищешь травы, сбиваясь с ног от усталости, помогаешь Зарине врачевать, не спишь ночами, просиживая у кровати какого-нибудь больного. А взамен? Чуть что не так — обвинение в тёмном колдовстве!
Сердце сжалось от боли и несправедливости. Обида на людей, на их неблагодарность подобно змеиному яду отравляла душу. После такого расхочешь кого-либо спасать. Вот подумала бы Власа об этом чуть раньше — вовсе не стала рисковать! Не пошла на поляну, где росли ведьмины слезы, а там, глядишь, и беды бы не случилось.