— Пришёл в себя? — спросил Куруш, подаваясь вперёд, почти вплотную к Угубуру.
— Повелитель, — прошептал старый маг, растягиваясь в лучезарной улыбке, — свершилось чудо. К нам спустилась с небес сама богиня Анахита!
— Что, эта ведьма настолько сильна? — удивился призадумавшийся Куруш.
— Это не ведьма, Повелитель, — с горячностью в голосе затараторил маг, — это сама Анахита, я клянусь в этом.
— Вот, даже как, — со смехом проговорил Царь Царей, расслабляясь и возвращаясь на место, отдав повеление по ходу, — отпустите его.
За спиной Куруша, что-то грузно брякнулось. Это маг, отпущенный шайтанами, не удержался на ногах и загромыхал об каменный пол своими побрякушками, нашитыми на балахон.
— Я провёл ритуал опознания, — не сдаваясь тараторил маг, — Ахурамазда, дал мне понять, что передо мной богиня. А такой силой любви, может обладать, только великая Анахита!
— Угубур, — прервал его Куруш, — ты когда-нибудь слышал о степной девичьей Славе?
— Конечно, — удивлённо ответил тот, мол, кто ж об этом не слышал, — только это не то, — продолжал он упрямствовать, — человек не может обладать такой силой. Это сила богини, а не ведьмы.
— А вот это уже интересно, — проговорил Куруш, призадумавшись.
Старый маг, переполняемый благими эмоциями, хотел было ещё что-то изречь, но Куруш его резко пресёк:
— Помолчи! Дай подумать.
Думал Повелитель Народов долго. Маг степенно молчал, ожидая вердикта. Куруш, казалось, начинал понимать, почему из-за этой девочки такой переполох. Если у неё, такой особый талант, то Райс костьми ляжет, лишь бы её вернуть обратно. Что там у них произошло? Ах, да, мальчик! А не влюбилась ли эта ведьмочка, с силой богини, сама в этого парнишку, по молодости лет. А что, вполне возможно. Молодость глупа на поступки.
Но до думать он не успел. В коридоре послышался грохот бегущих шагов и вопль Атиага: «Посторонись!», а затем двери в очередной раз распахнулись и на пороге, раскрасневшийся и запыхавшийся начальник тайной службы, трагически выкрикнул:
— Мальчишка сбежал!
Куруш, ничего не понимая, поднялся и переспросил:
— Какой мальчишка, — но тут же сообразив, добавил, — тот, что с Зарине?
— Он убил всех, Повелитель и сбежал! Это был не человек! Это был дэв!
— Кого убил? Куда сбежал? — всё ещё ничего не понимая, начинал приходить в ярость Царь Царей.
— Он убил Зарине, Повелитель и твоих шайтанов!
— Что!? — лицо Куруша исковеркала неописуемая гримаса.
Он сорвался с места, опрокинул стоящего на его пути мага, буквально, вынес одним ударом из проёма Атиага и вместо того, чтобы бежать через свою дверь, по потайному ходу, ринулся напрямую через общий коридор.
Стражники, стоящие в коридоре, сначала прижались к стенам, завидев Царя Царей, а когда следом мелькнули тени шайтанов, разом попадали на пол, выбросив оружие и прикрывая головы руками.
Когда Куруш влетел в гостевые опочивальни, то замер, как вкопанный, с растерянным и обезумевшим взором, оглядывая картину результатов кровавого побоища, открывшуюся перед ним.
Прямо по центру зала, лежала лицом вниз, черноволосая женщина, с неестественно повёрнутой головой. Это, как понял Куруш, была, та самая богиня, по заверению Угубура или самозванка по мнению Атиага, его, Царя Царей, упущенная выгода — Зарине.
Чуть дальше, за трупом девушки, лежало обезглавленное тело Каинаха. Оно распласталось на спине, но в обоих руках продолжая удерживать оружие. Головы видно не было. Укатилась куда-то.
Справа у стены в огромной луже крови, на спине, с пробитой грудью и перерезанным горлом, лежал Мур. Ещё правее, почти у самой входной двери на животе, с проколотой спиной и также перерубленной шеей, лежал Мыр.
В дальнем углу, стоя на четвереньках скулил живой Лукавый. Слева у стены, прижимаясь друг к дружке, стояли четыре молодые девы, лицо, одной из которых, было чем-то посечено и сильно кровоточило, через прижатую к нему ладонь, но видимо рана была несерьёзная, потому что по её виду, деву, как и её подруг, беспокоил только страх, в котором они все находились.
— Что. Здесь. Произошло, — выделяя каждое слово, находясь в состоянии шока, потребовал объяснений Повелитель Народов.
Так как было не понятно, к кому конкретно обращался Куруш, но в ответ ему была тишина.
— Я вас спрашиваю! — заорал Царь Царей, подобно рыку льва.
Но Лукавый только ещё громче заскулил, а девы плотнее прижались друг к другу.
Извергая молнии глазами, которые за мгновение налились кровью, Куруш резко развернулся, поймал взглядом Атиага и схватив его за грудки, проревел раненным зверем прямо ему в лицо: