- Это их Игра, парень, а я одна из фигур которой они играют. Я, как и ты, влез в Игру когда ещё не знал ставок и правил... но выйти уже не могу.
- Ладно. Подъём. Всё прочее прожуём по дороге... Пока до них допрёт куда мы двинули, мы выиграем ещё немного времени на подготовку.
2
Прелый зелёный мох, чахлый голый кустарник пучками... Стволы кустов покрыты бледно-белесыми разводами лишайника, а по мшистой кочковатой низине между щёток осоки темнеют в распадах ряски открытые окна воды - бурого торфяного бульона из перегноя. В этом бульоне день и ночь протекают процессы гниения, и оттого эти топи даже зимой не сковывает льдом, а сизый туман стелится по трясине в любое время года. Пахнет прелостью, сыростью, тянет гнилью.
Тягостное настроение навевает болото путникам, тоскливое и сумеречное. Прививает чувство упадка и безнадёжности... Почему безнадёжности? Аура у этого места такая.
Пятеро путников, ведущие своих лошадей за узду, сполна уже надышались этой гиблой клоаки. Они двигаются по языку - по тому самому мысу вдающемуся острой щепкой в топь более чем на две мили. В своём начале язык довольно широк, но здесь, ближе к концу, он не шире полуста метров, а в окончании закругляется. В горке язык покрыт сосняком, а где пониже там берёзовыми стволами и рощицами, зарос осокой. Чем дальше, тем ниже склон... Мох продавливается под ногой, вода наползает на сапоги до щиколотки - а вокруг, всё ближе, бурые окна, словно трупные пятна бубонной чумы на теле покойника.
- След идёт дальше. - Первый из путников, чью лошадь ведёт один из товарищей, оборачивается к группе. Свежесрезанные шесты в руках у каждого из пятёрки, глаза воинов цепко шныряют по сторонам выцеливая малейшее движение. Но не смотря на всю свою силу, охотникам явно не слишком уютно... Язык перед ними только что завершился ряской и кочками. Всё. Полный конец суши.
- Очень явные следы, словно специально по мху ногами цепляли, - заметил второй следопыт.
- Словно хотели уверить нас в том, что готовят ловушку, - поддержал третий. - И тем выиграть время пока мы начнём разбираться.
- На этом мху можно вообще не оставить следов, но они на ногах уже двое суток. - Этот четвёртый, он старший среди бойцов и обычно его мнение решающее, но сегодня все смотрят на пятого спутника. Тот, единственный кто одет не как воин, а скорее как жрец, в длинный чернильный балахон с капюшоном. В руках жреца также не спонтанный шест, а высокий посох с клюкой в навершии. Его решение в группе явно определяющее.
Вожак в раздумьях.
- Дориец ни за что не загнал бы себя в тупик, - наконец определился он. - Обратно мимо нас они улизнуть не могли, в горловине уже с десяток групп и все сюда двигаются... да ещё на подходе два раза по столько. - Балахононосец опускает руку в карман и достаёт здоровущий алмаз. Второй рукой жрец откидывает капюшон, раскидав по плечам и спине кучу сизых волос, и воздевает кристалл на уровне глаз. Делает круг, направляя алмаз во все стороны, и направленный в топь - туда, куда уходят следы беглецов, начинает резко пульсировать.
Всё ясно без слов.
- Они где-то там, - изрекает жрец. - Излучение от йомолта сильнее всего в той стороне, но я чувствую, что они ещё не успели далеко уйти.
- Что будем делать? - спрашивает следопыт. - Если Дориец знает тропу через топи, то нам его уже не догнать. Посылать в Верхнауэр на поиск охотников знающих тропы - это дюжина дней в один конец. Бесполезно. Да и не факт что кто-то вообще знает эти места.
- Кроме Дорийца, понятно, - соглашается второй следопыт с мнением первого. Этому парню очень не хочется лезть в болото.
- Надо признать, Совет получил не совсем верные сведения. - Командир группы трёт волевой подбородок. - Целью Дорийца похоже в этот раз были не горы, а эта вот трясина. Мои ему поздравления, он опять ушёл.
- Но может случиться и так, что они двигаются на ощупь, - выдаёт свой вариант последний из солдат. Он самый молодой из всех и ему тоже не хочется лезть в топи, но при этом он смел и привык достигать своего не взирая на риск. В ином случае его тут бы и не было.
- Как поступим, Кений? - Командир и остальная троица смотрят на жреца. - Я, за то чтобы попробовать.
- Все помнят размер награды за их поимку? - напоминает сизоволосый, тем поддерживая решение старшего. - Двойной размер, да?
Упоминание о известной им награде (а это явно не презренный металл) подводит разговор к естественному концу. После недолгого совещания, воины оставляют на Кения лошадей и поклажу, а сами вступают в болото. Кочки тут поначалу широкие и большие, даже шеста не требуется. Скачи себе и скачи, тем более след беглецов хорошо виден. Но уже метров через тридцать всё начинается по-серьёзному. Широкий но узкий островок, с кустами и осокой, завершает легкий путь. За островком метров на триста вперёд только ровное поле покрытое ряской - трясина. Обойти не удастся, коварная хлябь забирает и влево и вправо изгибаясь подковой во след по форме языка, и только одна единственная кочка, до которой метра два с гаком, открывается взглядам четверых воинов раздвинувших хлипкие кусты и замерших на краю островка. На кочке потёртость - это явно след от ноги - и следопыт с места перемахивает туда...