- Пора, - говорит он вышедшему ему на встречу Капитану. Дориец кивает и разворачивается к отряду:
- По местам! - дублирует он приказ.
Зашевелились. Оставив лошадей в чаше, потянулись вниз с другой стороны от приближающегося кортежа по достаточно пологому склону, выходя в точки определённые заранее. А животных, чьи морды и копыта сейчас в специальных чехлах, выведут позже оставленные здесь люди - никто из врагов не должен сбежать. Никто не должен рассказать о том, что тут сейчас произойдёт.
Ульрик чувствовал себя великолепно - серая броня, это ведь совсем не то, что чёрная... верно? И значит, он готов на все сто. За отца! За Алоизу! За себя!
Надо же, - удивлялся он себе, - я так привык к одиночеству, что и не чувствовал сколь тяжела эта ноша. Ноша отверженного... Алоиза обещала ему тепло - и он станет за это драться. Алоиза пообещала ему семью, и он видел, что она делала это искренне... Он воин. Он не боится смерти, но теперь знает, что существуют вещи, которые очень сложно завоевать, но за которые стоит бороться... Мечом? Пусть не мечом. Отношением, верностью, взаимностью... Меч лишь средство. Одно из условий игры... А эти ребята в серой броне - кому бы они не служили, - они сами выбрали себе жизненный путь, ибо профессия воина это всегда готовность к преждевременной смерти.
Да случится то, что случится.
Кортеж влился в межскалье. Здоровые дюжие парни в белых туниках несут на покатых плечах паланкин, закрытый от взглядов шёлковой тканью и пушистой паутиной занавесей из газа - тончайшего невесомого тюля. Носильщики, как слоны. Сильны и выносливы. Для них пронести свою ношу полторы дюжины миль труда не составит. Но воины из них никудышные. Никакие из них воины. Слишком грубы и медлительны, туповаты. Любой из рыцарей, в одиночку и не напрягаясь, положит кучку этих тяжеловесов. Рыцари окружают паланкин правильным строем - по паре конников в ряд по бокам, остальные с фронта и тыла. Это кортеж. Тут не расслабишься, не забалуешь. Тут дисциплина железная, и разве что командир отряда волен перемещаться где ему вздумается, а точнее, так, как сочтёт нужным по ситуации. Он настоящий гигант, в глухом цилиндрическом шлеме с крестообразным разрезом для зрения и дыхания. Массивные латы, и вовсе, делают его похожим на носорога зачем-то влезшего на коня-исполина, только и способного снести такой вес.
Но у тех, кто сидит в засаде, в арбалетах заряжены не простые болты, а выполненные целиком из стали, пусть не пригодные на большом расстоянии, но если бить в упор...
Три болта в грудь рыцарю... Два - в бронированный конский нагрудник... - Белый красавец с громким ржанием взвивается на дыбы молотя воздух копытами, а потом тяжело рушится наземь суча в агонии копытами. Ни он, ни его хозяин уже не встанут... Капитан серобронных рыцарей уже не увидит, как появившиеся с двух сторон пешие латники закупорят кортеж между скал.
В руках нападающих арбалеты, их больше и на их стороне неожиданность - они встали в трерядье. Всадники не задумываясь бросают животных на строй засады (и сзади кортежа, и спереди, картина примерно одинаковая), и тройной арбалетный залп превращает конную лаву в месиво окровавленной плоти. Из тех кто шёл в передних рядах, не уцелел никто - тяжёлый короткий болт пробивает насквозь конскую плоть, доставая до плоти человеческой. Куча мала вспухает кляксой прямо перед цепью арбалетчиков, а те, побросав разряженное оружие, выхватывают мечи и надвигаются на выживших защитников выпрыгивающих из свалки.
Две трети защитников пережили залп. Вскипает бой. Мечи пластают воздух, сталкиваются с лязгом, мнут латные пластины закрывающие тела.
Две остервенело рубящиеся гряды, а между ними пространство, где опустившие паланкин рабы, обступив его плотной стеной, закрывают свою драгоценную ношу от случайной стрелы собственными телами. И по началу и тут и там равновесие, ибо нападавшие несмотря на количественный перевес не могут с ходу продавить защитников. Те, всё же сумели образовать строй и теперь проломить их куда как не просто. Упёршиеся на смерть рыцари это очень существенная преграда...
Два строя; отменная мечная техника; брони, способные выдержать удар... И никто уже не торопится, схватка идёт не за приз, а на полное уничтожение.
Гул, оглушающий лязг, пот заливающий лицо под маской... Ульрик рубится в отряде напавшем с тыла. Он остриё клина, но никаких преимуществ пока своим не принёс. Слишком плотно стоят защитники и щитами прикрываются наглухо. Отряд Ульрика уже раз откатился разбившись об эту стену, и теперь идёт в новый натиск.
- Вперёд! - ревёт Ульрик, и его строй делает дружный шаг. На его воинах тоже серые латы, но не округлого шотлэйндского типа, а пластинчатые как хитин на жуках, и вместо глухих цилиндрических шлемов, у них полумаски с кольчужными сетками, укрывающими шею и нижнюю часть лица, но не закрывая обзора. Щитов у них нет, и это делает клин уязвимее, но подвижнее...