Всё верно, зачем мараться... Скоро он ещё и не так запахнет. Только теперь, это его внутренности глотнут свежего воздуха... Ну или не совсем свежего, если казнь проведут не публично, а где-нибудь здесь, под землёй.
Казнь?.. А как ещё. Ульрик помнил окаменевшее лицо Высокой, встречавшей их у портала.
Их возвращающийся отряд, там на Тоголе, выслал вперёд вестового с докладом, и когда они подъезжали к порталу, то Алоиза уже всё знала.
Она не сказала ни слова, недоступная, недосягаемая Правительница. Лёд, застывший в её взгляде, лучше всех слов поведал как недовольна Высокая сложившейся ситуацией.
Впрочем, даже самые изуверские пытки вовсе не обязательно заканчиваются смертью, когда рядом находится та или иная Высокая. Некоторые отдельновзятые и самые запоминающиеся моменты можно и повторить... и дважды, и трижды... Да хоть каждый день наверное.
Да только Ульрика все эти перспективы сейчас не занимали. Обессиленный до предела. В его поникшей на грудь голове плавала белая пелена заволакивающая сознание.
А потом начался бред наяву. Ноги подломились в коленях и он повис на цепях ничего не чувствуя и не соображая.
***
Ведро ледяной воды, которой его окатили, привело Ульрика в чувства. И следом последовало ещё одно, для верности результата.
Действительно, чего оставлять раз уж принесено... Хреново-то как... Даже слов нет чтобы выразить точную степень всей паскудности ощущений. Ноги дрожат; голова кружится так, что упал бы, если б не цепи. Дурнота и слабость по всему телу.
Сколько так провисел? Сутки? Двое?..
Ульрика вырвало прямо на мужика развинчивающего ему браслеты. Злобная брань и сильный пинок в живот последовали незамедлительно. Два плечистых молодца, стоя за спиной попачканного тюремщика одобрительно взирали на действо, и Ульрик, не перекрючь его от судорожной боли, мог бы узнать в одном из них своего старого знакомца по башне Мос, белобрысого коротко стриженного Диму.
Обозлённый же тюремщик, не удовлетворившись пинком, нанёс ещё несколько ударов (челюстная кость лопнула с хлопком в мозгах), пока белобрысый с явным сожалением в голосе не остановил его:
- Хватит. Загнётся ещё.
Ульрика освободили от оков и поволокли по узким сырым коридорам - именно: поволокли... Лампу нёс напарник Димона, Ростик, а тюремщик был просто вынужден закинуть арестанта себе на плечи и нести его, оглашая туннели непрерывающимся матом.
Помещение в которое притащили парня, отличалось от каземата только размерами и подобием душевого агрегата - сверху труба водовода, снизу - сливная решётка. Тюремщик скинул Ульрика с плеча на пол, подтянул под жерло трубы и затем с усилием открутил ворот, подавая воду.
Вода хлынула ледяным потоком, привела Ульрика в относительно сознательное состояние. Он даже смог встать и заторможено выбраться из под струи, которая в один миг забрала из тела остатки тепла.
- Тряпки снимай, - приказал короткостриженный, а тюремщик сунул ему в онемелые руки кусок мыла. - Начисто, да поживее!
Вся эта пытка, когда посиневший от холода Ульрик пытался справиться с мылом потерявшими чувствительность пальцами, закончилась тем что блондину надоело ждать, и тюремщик выступил и в роли банщика.
Отмыли его, хоть и с тычками, но достаточно качественно. Натянули чистые холщёвые порты, заставили надеть шлёпанцы. А причина всей этой вымученной чистоплотности выяснилась уже очень скоро, когда после обмывания Дима направляя Ульрика за плечо, привёл его в конечную точку их путешествия.
Тихо, тепло, сухо... Рыжее пламя уютно потрескивает в небольшом каминчике, толстые жёлтые свечи вздеваясь в массивных напольных канделябрах разливают по помещению мягкий приятный свет. Хозяин комнаты, худощавый жилистый аскет, приветливо улыбнулся вошедшим, поправил греющиеся в тигле щипчики, перевернул рдеющий там же железный брусочек, и указал на стоящий по центру комнаты агрегатик:
- Сюда, пожалуйста...
Собственно, предназначение агрегата не являло собой особой тайны, а для чего конкретно служат те или иные ручки, болты, рычаги и зажимы... Ульрику скорее всего доведётся познать в самом недалёком будущем.
При помощи тюремщика палач уложил Ула животом на широкую доску, служащую агрегату ложем, ещё пахнущую свежей смолой, но хорошо ошкуренную. Руки и ноги свисающие с двух сторон ложа закрепил в зажимы, на голову опустил стальной наголовник, фиксируя её. После, подкрутив нужное колесо, пытарь перевёл лежак в полувертикальное положение... Для удобства, что ли? Ульрик, только-только начавший отогреваться, снова отрубился.