И для кого-то, казнь станет потехой - это в основном чернь. Другим это горе - это друзья Ульрика. А кому-то, казнь есть свершение праведного возмездия - справедливость - и тут почти вся знать и, конечно же, в первую очередь родственники погибших... вон, до сих пор некоторых из дам не привели в чувства; другие в платки ревут, да в подолы как деревенские бабы, за сердце держатся. Половина суровых мужей, если бы не присутствие Госпожи, уже давно на него бросились бы...
И даже Ульрик сосредоточен. Если Правительница назначит казнь через пыточный столб, то он попытается сделать всё, чтобы не доставить им столь весёлого зрелища... Нагнёт шпагу в сторону да скользнёт шеей по лезвию; в аккурат сонной артерией, так чтобы наверняка...
- Нет! Смерть для него это слишком легко! - неожиданно заявляет Правительница. - Нет, Ульрик Шелли, ты не умрёшь! Ты будешь жить, для того чтобы в каждое мгновение помнить о своём позоре! «Позор роду» - вот ваш новый девиз!.. Все слышали?!. Теперь, Шелли, убирайтесь отсюда и не показывайтесь на чужих землях до тех пор, пока я не позову вас, сколько бы не прошло лет а поколений минуло... И никто не заедет навестить вас, ибо у тех кто носит «позор» на щите, друзей среди достойных людей быть не может! И если ты, Ульрик Шелли, посмеешь нарушить что-либо из мною сказанного, то знай, что тогда, ты будешь повешен. Позору - позорная смерть. А вместе с тобой и все остальные повиснут на ветках. И слуги, и крестьяне, и ваши рыцари. Все поголовно.
Правительница выдержала паузу:
- А теперь убирайся!
Ульрик попробовал встать, но не смог, и только крепче вцепился руками в эфес чтобы не рухнуть лицом в жижу.
- Выволоките его! - приказала Правительница и махнула рукой, завершая Посвящение.
И всё заполонил гомон довольной черни. Прежде чем двое чернобронников, схватив его за руки, поволокли выбросить за пределы ристалища, Ульрик ещё успел увидеть дядьку подошедшего к Госпоже.
Морис с самым почтительным видом опустился перед Правительницей на колено и поцеловал милостиво протянутую ему ручку. Нет, может быть дядька и предпочёл бы увидеть героическую смерть Ульрика вместо «позора» на гербе Шелли... а может и нет. Но совершенно точно, он сам, согласился бы и на смерть и на пытки, ради того чтобы сохранить девиз рода в прежней неизменности.
Морис, в прошлом Верный Правительницы, а ныне Её ветеран, всем своим видом показывал, что любое Её решение для него закон.
Госпожа склонилась и что-то шепнула короткое на ухо дядьке, после, двинулась дальше, небрежная и величественная, в сопровождении свиты из разодетых сверкающих дворян.
Ульрика выволокли за предел трибун и бросили там словно тряпку. Юноша провалился в беспамятство и уже не видел как вокруг него шла толпа, дышащая чесноком и брагой, с духаном застарелой грязи и пота... Они двигались мимо, голося и скалясь; глумливо похмыкивали глядя на распростёртое тело и чуть ли не наступая на раскинутые руки Ульрика. Только Валид, вставший у тела друга и господина с обнажённым клинком, заставил толпу испуганно расколоться на два потока... Для них, между страхом и уважением разницы не имелось.
(Уважаемые читатели, эта штука написана для вас, а не ради каких-то комерческих выгод или самолюбования собой чудесным... и потому, просьба, если нравится произведение, поставить ему лайк, дабы мне было понятно нужно ли оно вам такое).
[1] Ш. Бодлер.
Отверженный
Глава 2.
1
Потекло время на холмах Шелли. Иначе потекло, по-другому. Маленький пунктик - запрет покидать владения - враз превратил раздольные земли в клетку. Так же и некоторые события происходящие вокруг Ульрика изменяли его жизнь.
Для начала он похоронил дядьку. Случилось это через пол года после памятного всему Северному Шотлэйнду турнира. Морис Шелли так и не смог сжиться с «позором» на фамильном гербе. Честь для него была его сердцем, солнцем, дыханием, воздухом. Полгода дядька медленно угасал, а под конец уже и не расставался с кувшином браги. Это было тяжёлое зрелище, с пьяной яростью и кулаками, от которых страдали все обитатели замка кроме разве что рыцарей и Ульрика. Даже Валиду могло перепасть под пьяную руку.
Но при всём этом, Морис ни разу не высказал Ульрику ни единого слова упрёка. Ульрик на всю жизнь запомнит сказанное ему дядькой, когда тот вёз его после турнира обратно, в Шелли.
Ранение, полученное от Вудверта ему уже затянули, но сама рана и нервное истощение вызвали горячечное состояние с бредом. В один из моментов, когда горячка сделала перерыв, позволив Ульрику адекватно воспринимать окружающий мир, спешенный Морис, ведя своего коня в поводу придвинулся так чтобы идти рядом с дёргающейся и подпрыгивающей на ухабах телегой, в которой прикрытый пледами лежал юноша.