- А ну, задержись-ка малыш... Ты же Морис, ступай!.. Хочу, с отроком, кой о чём с глазу на глаз перемолвиться.
Дядька подчинился без слов. Вышел, отвесив короткий поклон и лично прикрыв за собой створки дверей.
- Поди-ка сюда, Ульрик. Тяжело мне уже кричать, - позвал парня барон. А когда Ульрик приблизился, то негромко поинтересовался:
- Скажи... что ты знаешь о своём отце?
От немощности и затхлости Ронрейва не осталось и следа, цепкий взгляд не отпускал глаз парня.
- Я плохо его помню - отозвался Ульрик. - Его звали Алексий, и он погиб исполняя Долг.
Не ожидая подобных вопросов, Ульрик не знал что можно сказать барону, а чего нельзя.
- Алексий, говоришь, звали?.. - Старик покхекал прочищая горло. - А меч на тебе, вижу, отцовский... и пояс, тоже его, да?
Меч, ножны и пояс, Ульрику действительно перешли от погибшего где-то на чужбине отца, и это были те три вещи, которые выделялись на любом фоне. Хотя ножны, как и широкий в ладонь пояс и украшали драгоценные камни, стоимостью больше чем все ульриковы деревни, но меч стоил ещё дороже нежели всё остальное вместе взятое. Для Ульрика же эти вещи не имели цены.
- Малыш, я дал бы за эту железку три цены твоего замка... Кхе-кхе... Да знаю, что не продашь. Да?.. А ведь ты и представить себе не можешь, с каких краёв этот меч привезли... Не от сюда меч, и не руками его делали. Вообще не здесь... И отца твоего, не Алексий звали, а Алексей. Али не знал?.. Странное имя. Верно?
Ронрейв примолк, наблюдая за Ульриком.
- Спросишь, зачем тебе всё это говорю? - Старик развёл руками. - У меня перед твоим отцом, обязательство имеется. Кровное. Какое - не твоего ума дело. Но... Тебе известно, что ночью в замок прибыла Госпожа?
- Дядька о том рассказывал, - кивнул юноша. - Появляется со своей гвардией как из воздуха... неизвестно откуда.
Барон махнул рукой:
- Известно откуда. Дядька твой, лис старый, прекрасно всё знает. Только сказать до поры не может. Вот и я не могу, раньше срока. Слово Госпожи на душах наших лежит...
Ронрейв вглядевшись в глаза парню, с нажимом прошептал:
- Не верь в доброту Госпожи... Не обманывайся Её красотой... Она, не смотря на свой возраст, совсем ещё девчонка - на человечьих душах не наигралась ещё... Дьявол - и тот человечнее будет...
Дослушать наставление не получилось. Двери распахнутые вышколенными лакеями впустили Её...
- На колени! - просипел Стрем Ронрейв, с кряхтением сползая с кресла и плюхаясь на одно колено. А видя, что Ульрик последовал его примеру, пихнул парня локтём в бок:
- Тебе на оба отрок. Очнись же!
Есть девушки, а есть женщины. Есть красивые, и не очень...милые или несуразной внешности. Но любая из перечисленных может и не выделяться из общей массы если её изнутри не полнит некий внутренний огонёк. Пламень. Яркая энергетика.
Вошедшая в комнату поражала весь спектр восприятия. Недоступная и прекрасная как богиня с картины - и юная, и зрелая, она излучала ауру такой мощи, что ничто живое не могло устоять перед ней, не попасть под Её власть.
Небрежная и словно слегка рассеянная, в бежевом платье, обнявшем идеальную стать, она вошла, заполнив собой всё помещение без остатка. Ни для чего не осталось места...
Тёмные волосы неповторимо слагались прядями в дышащий живой каскад, ложились на плечи. Одинокая нитка бус чистыми жемчужными искрами облегала линию шеи, ниспадая и увлекая взгляд ниже, к глубокому декольте...
Вот только не всякий решится туда заглянуть, ибо общеизвестно, что на Госпожу, Верховную Правительницу Северного Шотлэйнда, глаза можно поднимать только с Её разрешения.
О чём очарованный Ульрик даже и не вспомнил.
- Стрем, верный друг мой, о чём вы тут шепчетесь? - Внешне безразличная, Госпожа подошла к коленопреклонённому старику и её холодные точёные пальчики с безликой лаской коснулись пышной гривы Ронрейва. - Ты уже подготовился к балу?
- Всё готово Высокая, - ответил барон низко склонив голову, и Ульрик вдруг заметил, что лицо старика стало по цвету напоминать помидор, а от виска по щеке побежала струйка пота. Это страх?!
- А, скажи-ка мне барон... этот юноша, что, уже стал моим рыцарем?.. Тогда почему он стоит на одном колене, а не на двух? - На Ульрика Госпожа даже не глянула, словно он был пустым местом. - Что это, дерзость? Или недостаток воспитания?.. Нет, наверно всё же не дерзость - ведь за вызов брошенный Госпоже полагается смерть у пыточного столба. Да?
- Да Госпожа, - пробормотал барон еле слышно, склонив голову ещё ниже.
- Тогда значит всё-таки воспитание, - кивнула Правительница. - Действительно, юноша тут не виноват. За это должен ответить его воспитатель, и ты, барон... Ты готов?