Стоп. Думай. Вспоминай.
Было кое-что.
Последний раз, когда Феликс видел сестру. (Нет! Не сестру… её копию), она придавила его к полу шторами и потянулась за пистолетом. От движения рукав кимоно задрался, открывая ряд бегущих собак.
Не одну, целых пять. Она не сказала – показала.
– Я расскажу, что знаю. – Феликсу пришлось сдерживаться, чтобы не выпалить всё сразу – ярость развязывала язык. Он должен защищать сестру – настоящую сестру – до самого конца. – Но я требую помиловать Адель.
– Помиловать? – Бесстрастная улыбка (искривившиеся губы, но мёртвые глаза) рассекла лицо штандартенфюрера. – А вы любите торговаться, да, господин Вольф? К сожалению, решение о помиловании вашей сестры не в моей власти. Поэтому начнём с другого, – Баш вновь занёс сапог для удара. Его обитая металлом пятка теперь нависла над средним и указательными пальцами. – Расскажите всё, что знаете, и возможно, я соглашусь не трогать то, что осталось от вашей руки.
Феликс опустил взгляд на свои пальцы (восемь целых, два раздробленных, скорее уже тёмно-коричневых, чем красных). Он может продолжать молчать и смотреть, как остальные пальцы ломаются под металлическим каблуком штандартенфюрера СС. Или выложить всю известную информацию в надежде на милость.
Феликс не собирался строить из себя великомученика. Не ради… этой… девки. Не ради крови чужой семьи.
– Собаки, – сказал он.
Улыбка слетела с лица командира. Каблук качнулся.
– Что?
– У неё на руке были собаки. Т-татуировка. Пять штук.
– На какой руке?
– На л-левой. Чернила покрывали руку до локтя. Как рукав.
Сапог штандартенфюрера всё так же нависал над пальцами. Капли кровавой слюны Феликса окропляли подошву, так близко, что можно пересчитать. Одна, две, три… удара всё нет… четыре, пять, шесть… Баш опустил каблук. Он ударил по полу в миллиметре от кончиков пальцев Феликса.
– Спасибо, господин Вольф. Эта информация очень ценна.
Дверь комнаты приоткрылась. Новоприбывший солдат просунул голову в проём, на лице его застыло мрачное выражение: «Штандартенфюрер?»
– Что? – выплюнул Баш.
– Мы наконец-то связались с Германией, штандартенфюрер. Но есть одна проблема – рейхсфюрер Гиммлер желает говорить с вами.
– Рейхсфюрер? Очень хорошо. – Баш повернулся к Носу Картошкой. – Пусть оберштурмфюрер Тиссен отправит заметки об отличительных чертах двойника. Татуировки у них неизменны. Собаки останутся, какую бы форму девушка ни приняла. Если повезёт, мы сможем использовать их, чтобы установить личность.
Баш направился к двери. Каблук его правого сапога отмечал путь владельца кровью Феликса: С С С отпечатывалось на полу алыми промежутками.
– О, и дайте господину Вольфу воды. У меня к нему осталось ещё несколько вопросов.
Глава 6
Влажная кожа пахла дерьмом.
Вонь царапала ноздри Луки, пока он наблюдал, как девушка переходит улицу. Не-Адель в темноте была как дома, в постоянном движении. Бархатистые волосы раскачивались при ходьбе, так прекрасно сливаясь с тенями, что на долю секунды Лука задохнулся от страха: вдруг и сама девушка сейчас просто растворится. Но её очертания никуда не делись, когда она оказалась на другой стороне и осмотрела окрестности, прежде чем поманить Луку старым сигналом Вермахта.
Где не-Адель выучила ручные сигналы Вермахта? Если на то пошло, где она вообще выучила всё, что знает? Как устраивать диверсии, перепрыгивать стены, переплывать рвы, скручивать противника с заметно большей мышечной массой… Насколько Луке было известно, Союз немецких девушек ничему подобному не учит юных фройляйн.
Кто, черт побери, эта девчонка на самом деле?
– У тебя есть имя? – спросил Лука, догоняя не-Адель.
– Зачем мне его называть? Ты не утруждаешь себя именами.
В чём-то она была права.
– Пожалуй, «не-Адель» звучит не так уж плохо. – Лука пожал плечами.
– Если не перестанешь говорить по-немецки, я сброшу тебя в канаву, – прошипела она, продолжая бежать вперёд.
Лука – наполовину ослеплённый рукавами куртки, задыхающийся от запаха мокрой кожи дохлого животного – шёл за безымянной девушкой и раздумывал над возможными действиями:
Вариант 1: Взять верх над фройляйн. (Поправка: попытаться взять верх над фройляйн. В переулке она уже смогла надрать ему задницу). Позвать солдат. Надеяться, что они не умрут со смеху, выслушав его историю о том, как она сменила кожу.