Выбрать главу

- Вряд ли обычная ведьма совладала бы с Виргинией и целой стаей синяков, не говоря уж про всякие магические штучки.

- Ну, не знаю, как ее еще назвать. И хотел бы поверить, что святые заступники наконец-то обратили свой взор кАрции, но увы... На святую Циалу она не похожа. Скорее наоборот.

- Но хотя бы красивая?

- Не знаю! Вроде красивая, но у нее такие глаза, что ничего другого не видишь. Может, Эста лучше рассмотрела...

2850 год от В.И.

11-й день месяца Волка.

Арция. Мунт

Гонец из Фей-Вэйи застал Агриппину за столом в доме ее брата. Бланкиссима смаковала вишневую наливку, не забывая подкладывать Соланж всяческие вкусности, которые в доме барона Трюэля не переводились. Узнав гонца, циалианка вздохнула:

- Судя по всему, что-то случилось. Садитесь и угощайтесь...

- Бланкиссима...

- Давайте письмо и берите ложку. На вас смотреть страшно. Что бы там ни произошло, конца света через пол-оры не будет. Соланж, накорми сигнора[С и г н о р (от сигна) - потомственный дворянин.] рыцаря. Это наша новая воспитанница, я ее выпросила у Дианы, у нас ей будет лучше.

- Не сомневаюсь, - улыбнулся Жерве, искренне любивший толстушку-бланкиссиму, не обдававшую, как прочие сестры, зимним холодом. Девочка вернется в мир или примет послушание?

- Рано загадывать, но такие глаза не для обители. Ну, где письмо?

Агриппина была истинной сестрой своего брата. От прочитанного у нее закружилась голова, но она ничем не выдала своего потрясения, только окликнула Соланж: "Девочка моя, собирайся, нам нужно ехать".

Да, она должна срочно вернуться и попытаться понять, что случилось после того, как Виргиния спешно отправила домой дочку ре Фло. Просто так с ума не сходят, особенно Предстоятельницы. Или Ее Иносенсия, бывшая, с точки зрения Агриппины, излишне самонадеянной, взялась за заклятья, которые были ей не по силам, или кто-то взялся за нее. Это необходимо выяснить. Что ж, придется оставить Шарля Тагэре на попечении друзей и братца Обена. Сейчас герцогу ничего не грозит, а потом она найдет способ поближе узнать повелителя Эльты и выведать, что же с ним произошло. Бланкиссима склонялась к мысли, что напряжение сил душевных и физических разбудили в герцоге скрытые способности и он, сам не понимая как, сначала разорвал сковавшую его магическую Цепь, а затем парировал направленное против него заклятье. Интересно, осознает ли Шарло, что сотворил, и сможет ли при необходимости повторить? В любом случае Жан с Дианой теперь трижды подумают, прежде чем поднимать руку на Тагэре.

Агриппина была умной женщиной, и она не могла угадать, что может прийти в голову людям ограниченным, к тому же брат так и не успел ей рассказать ни об обвинениях, выдвинутых против Бэррота, ни о своих подозрениях.

2850 год от В.И.

Ночь с 11-го на 12-й день месяца Волка.

Окрестности Мунта

Из города они выбрались благополучно, хоть и не в полном составе. Оруженосец Шарля остался у Мальвани сообщать навязчивым визитерам, что "его светлость плохо себя чувствует и отдыхает", а Жак с помощью своих приятелей должен был проследить, у кого интерес к герцогу вызван сочувствием или любопытством, а кто узнает об этом, преследуя свои цели. Пришлось оставить и лошадей, и небольшой эскорт, взятый Шарлем и размещенный не в резиденции Мальвани, а в гостинице. На своем коне был только Эдгар, а остальным одолжил лошадей Анри. Они выехали в одежде простых путешественников. Трое мужчин и одна женщина в темных дорожных плащах без кареты и запасных коней не должны были привлечь чужое внимание, тем паче разбойники, весьма многочисленные в Приграничье, в окрестностях столицы появлялись редко. И все равно на них напали. Именно тогда, когда вернуться в Мунт стало невозможным.

Тревогу поднял Эдгар. Эстеле, ехавшей между братом и герцогом, не было дела ни до чего, кроме Тагэре, с которым ей так и не удалось поговорить. Шарлю было слишком плохо, чтоб он мог думать о чем-то, кроме того, выдержит ли он ночь в седле, а Рауль прикидывал, что сказать отцу. Неудивительно, что лишь Эдгар заметил смутные силуэты у мостика через неглубокий ручей. Добрым людям прятаться в тени незачем. Ветеран сдавленно выругался и осадил коня. Рауль и чуть замешкавшийся Шарль последовали его примеру. Эстела не успела ничего сообразить, но брат схватил ее лошадь под уздцы и завернул. Тех, у моста, было много больше, и лучше было не рисковать, но возвращаться оказалось бессмысленно: сзади на дорогу высыпали лучники...

Шарло наблюдал за происходящим с каким-то отстраненным любопытством, словно оно его не касалось. Он понимал, что оказавшиеся и впереди и сзади вооруженные люди собираются их убить, но никаких эмоций это у него не вызывало. Будь герцог здоров, он бы уже действовал, но схватка со Скорбящими словно бы высосала у него всю волю и к жизни, и к победе. Тагэре понимал: единственное, что может дать им хоть какой-то шанс, это смешаться с теми, впереди, попытаться прорваться через ручей и ускакать. И делать это нужно немедленно, иначе их просто расстреляют! Их единственное преимущество - кони, а значит - быстрота и сила удара. Будь он в себе, он бы уже вел маленький отряд на прорыв, велев Раулю позаботиться об Эстеле, а Эдгару прикрывать тыл...

К счастью, это понимал не только Шарль. Эдгар многое повидал за свои сорок пять и до глубины души был предан дому ре Фло. Своей семьи у него не было, и дети сигнора для него стали светом в окошке. Рауль был занят сестрой, Шарль пребывал в состоянии лунатика, но Эдгар головы не потерял и сделал именно то, что должно, а именно бросился вперед, крикнув остальным держаться рядом. И тут не было бы счастья, да несчастье помогло. Анри Мальвани дал им лошадей своих сигурантов, привыкших соблюдать строй, и жеребец Шарля самочинно занял место рядом с лошадью Эстелы.