Собранная глашатаем толпа была обездвижена его новостями, которые с лёгкостью поглощали всё внимание и не позволяли переключить свои мысли на что-либо другое. Люди, не моргая, слушали каждое его слово о заговоре Damernell и, в первую очередь, государственные сплетни про шпионов, что он распускал. Великий заговор, долгожданная месть и справедливость самой Вискорделлы не выходили из ушей всякого стоящего рядом с трибуной. Всех и даже самого глашатая отвлекло от двухчасовой ненависти лишь одно — звук. То был звон четырёх колоколов с пристройки старого храма, что разлетелся за пределы стен замка и дальше, вплоть до поляны, где возле леса, прислушавшись, можно было услышать уже слабые его звуки. Все поспешно проходили внутрь, чтобы спровадить взглядом и словом усопшего короля. Вслед за людьми зашёл и запах свежескошенной травы, разносясь вдоль стен и пробираясь к потолку. Всё помещение казалось до впечатления просторным. Искусные витражи глубокой стрельчатой формы имели мозаичные рисунки, хранившие в себе копию оригинальных, на которых изложен сюжет былых времён. Свет из окон падал линейными лучами прямо на колонны, у каждой из которых были изящно выполнены капители, состоящие из переходных узорчатых элементов. В основном на них были силуэты цветов, сводящихся к прямоугольным плитам под потолком. Центр, куда поместили гроб короля, был окружен закругленной аркой, на которую бросался свет из купольных окон, что имели узорчатые в виде трилистника рамы.
Все медленно шли в сторону тёмно-коричневого ящика, чтобы узреть его останки напоследок. Дайана же стояла в стороне, облокотившись на колонну, с тоской на лице и рассматривала с разных сторон кольцо Лоранса, которое хранило в себе некоторые теплые воспоминаниями о муже. Два короля медленными шагами приблизились к искусно сделанному гробу и глубоко вздохнули. Переглянувшись друг с другом, Джозеф и Роланд заглянули вглубь: кроме темноты там было что-то плохо различимое даже привыкшему глазу. На черном фоне дна были видны очертания чего-то более тёмного, словно там покоилась гора углей. Пьяный король рявкнул с брызгами эля в сторону прислуги:
— Принесите факел, тут ничерта не видно.
Королю преподнесли факел с ярко горящей пропиткой, который рассеивал черноту. Пока Роланд брал факел, Джозеф, прищурившись, еще раз заглянул вглубь гроба и смог что-то разглядеть, после чего медленно приподнял голову и повернулся к Роланду. Джозеф отобрал факел у возившегося со своими штанами Роланда, и мелкие кусочки горевшей материи плавно полетели вниз. Подхваченные легким ветерком от резких движений они врезались в руку короля Джозефа, но тот стерпел колющую боль. Выдерживая секундную паузу, перед тем как посветить вниз, он вновь посмотрел в черноту на дне гроба.
— Воспоминания о былом попросту не позволяют мне взглянуть на твой дурно пахнущий труп и попрощаться, не простив за былое, — с небольшими паузами рассуждал в своих мыслях король Джозеф.
— Изуродованный труп, который в компании всегда был с самым отличавшимся поведением среди тогдашнего окружения, ярко разукрашивал любое обыденное общение, — пронеслось в голове у короля Джозефа, и весь окружавший его шепот отошел куда-то на дальний план.
— Филистерское общение сменялось на мудрые размышления о совсем необычных для большинства вещах, — добавил он после короткой паузы.
— Помню, как в момент затишья при разговоре Лоренс мог начать вслух рассуждения о поведении каких-нибудь незаурядных насекомых. Дескать, они при нападении ведут себя иначе: чтобы запутать врага и ударить самым непредвиденным образом, — вырвалось наружу из размышлений короля Джозефа, и шепот всех присутствующих вновь стал различим, когда он заметил, что обратил на себя внимание.
— Даже без короны на голове, в юности, он всегда был ярким пятном на белом фоне, — добавил король Роланд спокойным голосом и продолжил ждать, когда же Джозеф посветит внутрь.
Секунды после очередного затишья ещё длились, прошёл будто час, а мысли о смерти старого друга не унимались. Очередным резким движением руки Джозеф направил факел в сторону деревянного гроба. С тряпья вновь полетели, закручиваясь вихрем, красные огненные кусочки. Свет от факела затрепетал, он слегка гас и разгорался ярче. Короли узрели ужас среди лепестков лаванды, что пытались скрыть запах горелой гнили. На дне покоились черные останки короля, покрытые блестящей и душистой настойкой из тех же цветов. Узрев обугленную мумию, они оба ужаснулись. Уже протрезвевший, с легким испугом и серьёзным лицом, Роланд спросил: