Верховный теогонист проснулся, рывком оторвавшись от аналоя боевого алтаря в тылу воинства крестового воинства. Беспокойный сон всё ещё не отпустил его. Его левая рука пульсировала странной смесью онемения и боли, но его правая метнулась к священному молоту у него на боку, и странное ощущение быстро исчезло.
Каким-то образом он позволил себе заснуть. Волкмар упрекнул себя, ущипнув кожу на запястье с такой силой, что остался красно-чёрный след. Сон на аналое боевого алтаря был непростительным прегрешением, даже ересью, особенно после событий в форте Оберстир. Однако никто из его людей этого не заметил, хвала Зигмару. Даже Каслайн уехал вперёд.
Значит, легко отделался. С такими высокими ставками, как у них, Волкмар не мог себе позволить показывать слабость, даже перед собственными людьми. В конце концов он ожидал того же самого от них.
Великое изгнание нечистой силы из Оберстира было умственным и духовным истощением. Те из Разорванных душ, чья вера в Зигмара оказалась недостаточной, погибли в ужасе, холодные когти призраков крепости сомкнулись на их сердцах. Гораздо больше встретило свой ужасающий конец в тёмных лабиринтах подвалов под Оберстиром, сражаясь вслепую против троглодитов, которыми кишели подземные туннели.
Они отдали свои жизни не напрасно. Ни одной злой души не осталось там к рассвету. Скованные духи-хранители этой населённой призраками крепости были уничтожены навечно, выжжены из стен чистым золотым светом веры Зигмаритов. Те ожившие каменные изваяния, которые оказались достаточно сильными, чтобы выжить, встретили свою гибель на конце благословенного молота Волкмара. Тёмное дело Маннфреда было погублено, несмотря на то, что след вампира давно остыл.
Остатки Разорванных душ продолжили своё шествие через грязь, рыдая, бормоча или даже дико пританцовывая, сопровождая боевой алтарь по Великой западной дороге. Архлектор Каслайн шёл впереди процессии, стоически игнорируя визги и брань верующих за его спиной, продолжая идти через грязь к Дейштейну.
Навстречу по широкой дороге шла другая процессия, которая выглядела более несчастной, чем разорванные души Волкмара. Изнурённые быки тянули повозки, полные рябых, изуродованных детей, по грязным колеям, крестьяне сгорбились под потёртыми одеялами. Те, кому не досталось места на повозках, тянули грязные сани по дороге, их жалкие пожитки были привязаны к деревянным планкам. Беременные женщины ехали верхом на коровах и мулах, в то время как слабоумные подростки ковырялись в носу и поедали сомнительные сокровища, которые извлекали оттуда.
Потребовалось некоторое время, благодаря боевому алтарю, чтобы заметить встречную толпу. И когда её заметили, по ней прошёл ропот, словно ветер через погибший урожай. Повозки свернули в канавы, все от детей до стариков разразились криками протеста. Блеющих коз оттолкнули к сухим коричневым изгородям, а мулов отвели в поле сгнившей растительности, чтобы уступить дорогу боевому алтарю. Многие крестьяне упали на колени прямо в грязь, опустив взгляд.
— Знамение! Зигмар пришёл, чтобы спасти нас от тьмы! — завизжала иссохшая старушка.
— Верните солнце! — закричала маленькая девочка. — Нет цветов для Гурден!
Группа крестьян с горящими от голода глазами кинулась к боевому алтарю, вытянув руки. На их пути встали Разорванные души, флагеллянты выстроились в линию немытых тел, преградив дорогу. Крестьяне остановились, испуганные безумием в глазах людей, преградивших им путь.
— Конец! — завопил Герхардт Червь в лицо ближайшего крестьянина. — Конец близок! Все умрут!
— Ничего нового, — ответил житель долины, его заячья губа делала его речь неясной. — Мы выросли здесь, приятель.
— Зигмар! — закричал верующий. — Зигмар спасёт нас, если мы перенесём свои бренные тела в следующую жизнь!
— А мы перенесём свои бренные тела в Остмарк, — сухо ответил крестьянин. — Здесь для нас ничего не осталось, кроме могил.
— И в них больше не покоятся, — пробормотала взъерошенная матрона около него.
Крестьянин посмотрел на архлектора Каслайна, стараясь изо всех сил не обращать внимания на Герхардта.
— И чё, этот лысый детина Лорд Теогонит или типа того? Зигмарцейт отменили, если я не ошибаюсь.
— Верховный теогонист, простолюдин. И лучше бы тебе следить за языком в его присутствии, — прогремел Каслайн.
— Храмы пусты, священные символы украдены, но трусы Шаллии, пришёл сам старый Вулкан. Да ещё и на нашей дороге. И часу не прошло после того, как мы встретили кучу ублюдков без чувства юмора в униформе, — он повернулся к женщине, дотрагиваясь до высушенной собачьей лапы у него на шее. — Что-то случилось, ни дать ни взять.